Ева Никольская - Чужая невеста

– И их осталось двое! – закончил, поймав меня в объятия, вынырнувший из-за поворота Керр.

Я дернулась, он не отпустил. И тогда, сама не зная зачем, я пропела:

– На второго рухнул столб, размозжив бедняге лоб . – И, сложив пальцы, как учил на тренировках Йен, ударила норда под челюсть справа. Мужчина взвыл, чуть ослабив хватку, пробормотал обиженно, что это вовсе не лоб был, и снова меня скрутил, на этот раз заведя руки за спину. А потом, укоризненно глядя мне в глаза, процитировал финальную строку:

– Все исчезли, лишь один все же дожил до седин . – И добавил, улыбнувшись: – Я живучий, Ильва.

– Я заметила, – нисколько не разделяя его радость, ответила норду.

Положение было весьма двусмысленным. Я сидела на широких каменных перилах, он прижимался ко мне, фиксируя мои запястья, и лица наши находились как-то слишком уж близко друг от друга, что нервировало меня даже больше плена. Керр-сай выглядел уставшим, осунувшимся и немытым. Его челка свисала сосульками на украшенный роговыми наростами лоб, а серьга в остром ухе запылилась. Губы мужчины кривились в традиционной для него ухмылке, а в красно-фиолетовых глазах подрагивали огненные блики. С дороги, видать, явился. Так вот почему он не доставал меня все эти дни!

– Еще что-нибудь споем, мышка? – не переставая довольно скалиться, предложил норд. – Дуэтом у нас неплохо получается.

– Не хочу, – ответила я, стараясь чуть отклониться назад, чтобы увеличить расстояние… ну хотя бы между нашими лицами. От Керра не очень-то приятно пахло, и я невольно поморщилась. Потом вспомнила, насколько пофигистски относилась к подобным «ароматам» Йена, и не смогла сдержать смешок.

Брови мужчины сдвинулись на переносице, глаза недобро сверкнули.

– Брезгуеш-ш-шь? – зашипел он, в мгновение ока растеряв всю свою веселость.

– Ага, – не стала спорить я. – Тебе б помыться сначала, а уж потом чужих амант на лестнице зажимать.

– Шлюха! – выдохнул мне в губы он и попытался поцеловать, но я укусила. Больно, зло, до крови. Отпрянув, мужчина сплюнул, потом улыбнулся окровавленным ртом и сказал: – Ты такая же шлюха, как и Агира. Вы все такие.

– Пусти меня, итиров женоненавистник, – процедила сквозь зубы я, ощущая во рту железный привкус. Противно! Хотелось поскорее добраться до кухни и запить чем-нибудь этот мерзкий вкус.

– Думаешь, избавилась от клейма и перестала быть вивьерой? – не слушая меня, продолжал сай. – Да у каждой из вас на роду написано ублажать нас. Вы же только строите из себя недотрог, а потом стонете и просите еще.

Плевок в его наглую рожу получился непроизвольный. Я и сама испугалась того, что сделала, а еще больше испугалась того, что со мной может сделать обозленный норд. И, как это ни прискорбно, действительно ощутила себя перепуганной мышью, попавшей в лапы помойного кота. Голодного и злого, а еще… очень сильного. Мужчина, зажав мои запястья одной рукой, второй медленно вытер лицо. А я, решив, что врага следует как минимум заболтать, если нет возможности поколотить, заговорила:

– Если у тебя зуб на женщин, Керр, это не моя вина, ясно? И не надо оскорблять меня тем, что я не делаю. А если у тебя мания воровать амант и носки у Йена…

– Ничего я не ворую! – возмутился норд.

– Хм… я думала, ты скажешь «никого», – пытаясь вывернуться из его захвата, пробормотала себе под нос. И, исподлобья взглянув на сая, недоверчиво переспросила: – Точно не воруешь? А то, может, ты потому женщин и не любишь, что к Йену неровно дышишь, вот и собираешь его вещи. Таман как раз вчера жаловался, что потерял новый…

– Заткнис-с-сь! – Керр прошипел так, что я чуть язык не прикусила. Даже дергаться перестала, вдруг отчетливо осознав, что меня ведь с этой лестницы и скинуть могут, а потом сказать, что сама шею сломала. С чего я вообще решила, что могу нести подобную чушь, провоцируя мужчину на еще больший негатив? Совсем расслабилась за последние дни, привыкла, что в безопасности… дура! – Страш-ш-шно, мышка? – Улыбка норда была пугающей. Я кивнула, по-прежнему не решаясь заговорить. – Вот так-то лучше, – сказал он и снова начал целовать. А я, я… я опять его укусила. Потому что это было мерзко, и меня затошнило.

Потом лестница качнулась, и мне показалось, что я вот-вот упаду. Но вместо меня упал Керр-сай, одну ногу которого затянуло в стремительно заворачивающуюся каменную воронку. Я же, получив долгожданную свободу, успела вцепиться в перила и усидеть на месте. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, а в голове билась одна-единственная мысль: «Кто? Кому я завтра испеку торт и лично отнесу в знак благодарности?»