Константин Калбазов - Колония. Ключ

А вот ботаник Рудников сегодня решил пройтись по склонам гор. Вообще-то его гербарий уже исчерпал лимит предоставленного ему места. Причем с учетом убыли кое-какого имущества и освобождения части пространства в транспорте экспедиции. А ведь имелось еще и множество видео– и фотоматериалов, которые, к счастью, занимали немного места. Все уместилось на жестком диске размером чуть больше пачки папирос.

В свете изложенного, он и решил продолжить сбор информации, делая больший упор именно на цифровые носители. Разве только обнаружится что-то особое, ради чего можно будет либо потесниться, либо избавиться от других образцов.

И вот теперь они вчетвером наматывали километры, взобравшись на очередной склон. На это путешествие они затратили почти полдня.

– Давайте спустимся в этот распадок, там и пообедаем, и отдохнем, а тогда уже в обратный путь, – предложил ботаник.

– Как скажете, – максимально бодро ответил Ладыгин.

Потом бросил взгляд на Вертинского. Тот безнадежно покачал головой, как человек, которому изрядно надоели всякие личности, из-за которых ему нет покоя. А что такого? Ему ни перед кем выделываться не нужно. Вон Лебедева только ободряюще двинула его кулаком в плечо. Нда, с Александром, к его глубокому разочарованию, она себе подобного не позволяла.

Вертинский в ответ на этот дружеский жест только отмахнулся, как от назойливой мухи. Будь его воля, он бы сейчас спокойно сидел в лагере, благо всегда мог найти себе занятие, ввиду растущих откуда надо рук.

Вот, например, ему заказали переделку ложа мосинки. Вопреки ожиданиям, переделанное ложе на СКСе оказалось легче фанерного. Правда, и дерево под это использовалось не то, которое Рудников назвал дубом, а лиственница, местная, разумеется.

Особенность этого хвойного дерева заключалась в необыкновенной прочности и, в отличие от земной, легкости после просушки. Но сушить ее нужно было в хорошо проветриваемом месте и вне досягаемости прямых солнечных лучей. В этом случае древесина не трескалась и не усыхала, оставаясь в прежних размерах. Смола же застывала, придавая поверхности лакированный вид.

Просто уникальное дерево. Правда, изделия из него лучше выходят, пока древесина сырая и мягкая, как сосна. С сухой никаких нервов не хватит.

В распадок спустились быстро. Там и пары километров не набралось, а маршрут никаких трудностей не представлял из-за практически отсутствующего сушняка. И вообще, похоже, спускаться сюда не имело смысла, так как ботаник ничего интересного для себя здесь не обнаружил.

Хотя… Вот этот ручей с холодной водой. Что может быть лучше, чем ополоснуться после трудов тяжких. Разумеется, если не нарушать правила безопасности и постоянно иметь наблюдателя. Вертинский только махнул рукой: мол, мойтесь, я посмотрю.

Наталья без тени стеснения скинула с себя бронежилет, куртку горки и майку, оставшись только в бюстгальтере от купальника. Ладыгин, опять как мальчишка, бросил на нее вороватый взгляд, кляня себя последними словами. А она спокойно так поплескалась, смывая с себя пот. Потом неожиданно взглянула на Александра и, ухмыльнувшись, эдак с легкой долей издевки потянулась за полотенцем.

«Знает она все. Как пить дать знает, только ей доставляет удовольствие играть. Ну и что тут такого? Можешь ей запретить? Не будь мямлей, расставь все точки, а потом или начинайте новую главу ваших взаимоотношений, или закрывайте тему», – к такому выводу пришел Ладыгин, анализируя тупиковую ситуацию в их отношениях.

Во какой он умный. И ведь все верно решил. Да только этот диалог с самим собой происходил далеко не в первый раз. И еще не раз повторится. Почему? Он банально боялся этого разговора. Ведь пока есть неопределенность, и у него остается надежда. А после решительной беседы иллюзий уже может и не остаться.

– Сергеич, глянь сюда.

Голос Вертинского прозвучал настолько удивленно и настороженно, что Александр даже схватился за автомат. И надо заметить, вовсе не зря. Взглянув в сторону, куда указывал Сергей, присевший за лиственничным стволом с автоматом на изготовку, Александр увидел… Кусок бревенчатой стены.

Лес тут смешанный. Хвойные деревья растут вперемежку с лиственными, а потому и довольно богатый подлесок наличествует. Вот он-то и скрывал постройку, но никаких сомнений: перед ними стена. Творение рук человеческих или иных разумных, но не животных и не матушки-природы.

Беспокойство передалось Лебедевой и Рудникову, которые также поспешили вооружиться и занять позицию, как этому их учили на занятиях по боевой подготовке. Ничего так получилось. И кстати, если ботаник заметно нервничал, то медик была собранна и сосредоточенна.