Владимир Васильев - Оккупанты (сборник)

Вернулся Паха один, с пустыми руками. Буквально через минуту. Спокойно сел рядом с Енотом.

– Все? – осведомился Сеня.

Паха без выражения кивнул.

Сеня нажал на газ. Асфальт, истертый тысячами босых и обутых ног, стелился под колеса; горячий полуденный воздух пел в раскрытых окнах.

– Сеня, – робко спросила Ольша, – а где тот тип?

– Паха его пристрелил, – равнодушно ответил Бисмарк. И взглянул из-под очков на Ольшу. – А что?

Ольша втянула голову в плечи.

Притормозили у «Черноморца». Ольшино сердце замерло – ее очередь? Или решили отпустить?

Нет. Сеня заглушил двигатель и повернулся к ней.

– Сейчас ты пойдешь к себе. Успокоишь Риту, ну, и Глеба с Юрием, если встретишь. Бери все свои вещи и возвращайся. Понятно?

Они все про Ольшу знали. Где живет, друзей и прочее. Ну конечно, профессионалы… Стоит ли удивляться?

– Зачем? – не надеясь на ответ, спросила она. Но Сеня с готовностью объяснил:

– Завгородний ночью удрал. В Крым – в Ялту. Мы едем туда же. Немедленно.

«Так-так. Одиссея продолжается».

Ольшу провожали Енот и Паха. Ритки в домике не оказалось, но дверь была не заперта. Ольша вошла; провожатые уселись на лавочку неподалеку от входа. Енот непринужденно плел Пахе какие-то небылицы об Антарктиде.

Она почти уже собралась, когда Енот умолк на полуслове, а спустя секунду в домик ворвалась Ритка.

– Где тебя носит? – без обиняков начала она. – Что за приколы – два дня чёрт-те где непонятно с кем? Я тут с ума схожу… – в голосе Ритки звучало праведное, ничем не прикрытое возмущение.

– Я еду в Ялту, – тихо сказала Ольша.

Ритка вмиг почуяла неладное.

– Кто эти двое, на лавочке? – понизив до предела голос, спросила она.

Ольша промолчала. Не говорить же – инопланетяне?

– Да объясни ты, – не унималась подруга.

– Они обещали меня отпустить.

В стену деликатно постучали, занавеска отодвинулась и в щель просунулась, поблескивая очками, голова Енота.

– Время!

Ольша взяла сумку и, на секунду встретившись взглядом с Риткой, вышла.

Не успели они отойти и тридцати шагов, как из-за домиков показался десяток парней; Глеб и Юра-Панкрат, понятно, сию процессию возглавляли. Этого Ольша и боялась.

– Минуточку…

Еноту и Пахе преградили путь. Кое-кого из «спасательного отряда» Ольша знала – волейболистов с НКИ, Максима Саенко, Боцмана, Вовку Наумова… Внутри что-то оборвалось: двое из созвездия Змееносца просто не умели останавливаться. Язык прилип к гортани, Ольша хотела вмешаться, но навалившееся оцепенение сковало ее, словно смирительная рубашка.

Поправив очки, Енот кивнул Пахе. Тот мрачно достал винчестер. Два негромких выстрела, заглушенных истошным Риткиным криком; с Юры-Панкрата и одного из волейболистов сорвало одинаковые желтые кепки с «кемелом». Ольша смертельно побледнела; но никто не падал, все продолжали стоять.

Паха наступил ногой на гильзы и спрятал свое оружие. Енот подхватил Ольшину сумку.

Ее друзей почему-то пощадили. До сих пор валили всех неугодных направо и налево, а тут – припугнули, и все. Она никак не могла понять – почему? Не из-за нее же?

Когда Паха двинулся прочь, Ольша заметила, что гильз на асфальте уже не было.

До машины она дошла, как в тумане.

– Если тебе что-нибудь нужно – скажи, мы купим.

Сеня небрежно вел машину и говорил с Ольшей; Енот читал свежий «Спорт-экспресс». Паха, по обыкновению, спал.

Ольша вяло кивнула. Ее спутники были мрачны, как Черное море в бурную зимнюю ночь. За исключением всегда безмятежного Пахи.

После стрельбы по кепкам они ненадолго заскочили в свой коттедж, Енот принес откуда-то две исполинские пиццы, а когда с ними расправились, сразу же стартовали в Ялту. Днем летать команда Бисмарка не решилась, поэтому поехали, как все, по дороге. Правда, на редкость быстро, обгоняя даже прилизанные «Мерседесы» с одесскими номерами.

Неприятности начались уже на полпути к основной трассе: слева, уткнувшись смятым капотом в штабель бетонных плит, неловко приткнулась красная машина Артура. Внутри никого не было; Сеня, связавшись с каким-то Сластом, сказал, что Артур тяжело ранен, его унес Хасан на реабилитацию. Автомобиль кто-то повредил. Грешили, конечно, на Завгороднего и его боевиков.

С этой минуты Сеня и Енот сцепили зубы и погрузились в непонятный транс – лишь за Нечаянным к Ольше впервые обратились. А она все еще видела белое, как костюм теннисиста, лицо Юры-Панкрата, уставившегося на ствол Пахиного винчестера. Самым парадоксальным было то, что она отказывалась воспринимать эту троицу как врагов, хотя они уже убили нескольких человек – ее, Ольшиных, соотечественников. И сопланетников. Наиболее неприятен ей был Паха Толстый. Скала, закрытая книга, запертая наглухо дверь, а ключ выброшен много лет назад неизвестно куда. От него веяло холодом и бездной. Иногда ей казалось, что это вообще не человек, а манипулятор Сени, бездушный и исполнительный. Толстый, сделай то, Толстый, убери это. Не ест, не разговаривает… Сеня с Енотом выглядели бы совсем обычно, как сотни и тысячи людей вокруг, если бы не их фокусы. Впрочем, это как раз неудивительно: агент не должен выделяться из толпы, иначе это мертвый агент. Закон, единый для всех планет.