Варди Соларстейн - Финская руна

Вошедшая в состояние холодной ярости профсоюзница перебила эти вопли своим криком:

— Я запрещаю продажу облигаций на лечение! Вот когда ты умрешь, то на твои похороны мы разрешим продать облигации!

Не сказать, чтобы Слава был в полном шоке, современный ему капитализм заставлял спокойно и не такие фразы выслушивать. Но осадок остался.

Викторов, постоянно становившийся свидетелем разговоров о проблемах на предприятии, все больше втягивался в работу завода, постигая самые важные элементы, изнутри подмечая связи и взаимоотношения людей. Высокие нынешние показатели производства зависели от нескольких факторов. Один из них состоял в том, что на заводе действовала мощнейшая комсомольская организация, стимулирующая работников на высокие результаты. В каждом цеху был организован специальный цеховой комсомольский штаб. На каждом участке в цеху стояли комсомольские посты, которые следили за тем, чтобы детали производства вовремя поступали на сборочные пункты.

Комсомольцы отслеживали состояние парка станков и устаревшие, по мере замены, которую они же и инициировали, отправляли не в лом или на свалку, а чинили собственными силами и отправляли в МТС, в мастерские совхозов и колхозов.

Понаблюдав за работой этой «резервной сигнальной системы» во время фотографирования станков и персонала, Викторов, был глубоко впечатлен энтузиазмом людей принимавших в этом участие. Теперь его переполняло кипящее через край желание помочь своим «предкам». Сделать хоть что-нибудь полезное! Ведь он пришел, чтобы помочь, из дальних далей потоков времени! Чтобы все увидели это и сказали: «Какой вы умный!». Самооценка Викторова сильно страдала от этого отсутствия признания. Его личность требовала самореализации — одной эфемерной славы как энтузиаста фотографии ему было мало. Оставаясь наедине, он сам с собой проговаривал то, что мог бы сообщить полезного обществу.

И однажды, неожиданно для самого себя, перебив вещающую что-то с пулеметной частотой слов казенно-стандартное Леночку во время посещения очередного цеха, презрев условности приличий, Слава лихо встрял в разговор. А затем, не давая себя перебить, разродился кратким сжатым пересказом лекций, что ему читали в Политехе. Он быстро, но емко рассказал об эффективном менеджменте на производстве, промежуточных складах, расчете проходимости «узких мест» производственного цикла, и закончил свой вольный пересказ конспективными тезисами о тонкостях и специфике конвейерного производства.

На профсоюзницу, которая было попыталась прервать этот поток чистых кристаллизированных знаний, почти самопроизвольно изливавшихся из «ручного фотографа», злобно шикнули, и она, покраснев, замолкла с крепко сжатыми челюстями и горящими глазами.

К концу короткой речи, неожиданно увлекшийся Викторов, обнаружил, что кроме внутренне кипящей от злости Лены, его внимательно слушают двое начальников цехов и несколько руководителей поменьше, случайно собравшихся послушать вошедшего в раж оратора. Словоохотливость объяснялась просто — Слава в свое время эту тему затронул в дипломе, и было это не так уж и давно, поэтому владел материалом. Как теоретик, конечно. Политех в принципе, во все времена учил хорошо и на совесть. Поэтому когда он озвучил свою «альма матер» на вопрос где он получил такие знания, никто в принципе не удивился. Но тут же начались вопросы в какой группе он числился и с кем знаком. Тут бы Славе и конец, выдохшись в своем спиче, он растерялся и не знал теперь что делать — требовалось опять как-то выкручиваться. Его спасла Ленка — она сделала шаг вперед, резко, как ужалила, поцеловала в губы, затем схватила за руку и яростно затрясла. Град вопросов сменился одобрительным гулом. Стоящие вокруг люди, при виде этой сцены одобрительно заулыбались. Кинематограф яро пропагандировал и поощрял подобное поведение.

— Спасибо, спасибо товарищ Юрий, что не стесняетесь делиться накопленными знаниями! — с пафосом воскликнула якобы глубоко воодушевленная девушка, пылая на весь цех карминовыми щеками.

Викторов тоже покраснел как рак. Лена вернулась к своей прерванной программе.

— Товарищи! Я договорю и мы кончим! Как вы помните, товарищи, семнадцатого июля этого года на Кировском заводе был торжественно отмечен выпуск стодвадцатипятитысячного трактора, созданного руками наших рабочих. Четвертую часть тракторного парка сельского хозяйства СССР составляют машины, изготовленные ленинградскими рабочими! Даешь двести тысяч, товарищи! Даешь тридцать процентов!!!