Варди Соларстейн - Финская руна

Никитин растворил створки грязноватого окна и выглянул наружу.

— Николай Николаевич, я вас очень прошу, давайте в дом. Черт с ней, с водой!

Когда Волков вернулся, руководитель экспедиции незамедлительно рассказал ему про придумку с миноискателем. Бывший энкэвэдэшник пожевал губу и признал, что это очень интересная идея. Затем Никитин обратился к обоим присутствующим.

— Я хочу предложить вам Юра, если это не вызовет проблем на вашей работе, временно присоединиться к нам. Мы все уладим, так как выполняем очень важное задание. В нашей тройке прямо перед отъездом внезапно заболел фотограф, поэтому в свой сектор мы поехали только вдвоем с Николаем Николаевичем. У вас очень удачно все получается, и судя по вашей тетради, нам просто необходимо вас зазвать в наш маленький отряд. Мы ведь даже поначалу думали, что вы наш новый фотограф, который сам сюда добрался.

«Надо же, их тут несколько бригад шастает», — догадался хронодиверсант. Викторов поначалу чуть не ляпнул, «Бог троицу любит», но передумал. После хотел весело схохмить: «каждый партизанский отряд состоит из командира, заместителя и предателя, вам последнего и не хватало», но благоразумно промолчал. Затем прикинул, как пространно рассказать о своем опыте организации команды для игры в дартс, гласящем, что в соревнованиях на любительском уровне победу в соревнованиях приносит третий игрок, взявший дротики первый раз в жизни. Опыт нескольких турниров это правило доказывал безо всяких исключений. И это он проглотил, так и не произнеся ни слова. Парочка ученых, наблюдая его страдания, совершенно неверно их интерпретировала. Первым отреагировал на мучительные раздумья Волков.

— А что, про миноискатели очень дельно придумано! Я поддерживаю! Если вы утверждаете, что даже наконечник от стрелы он обнаружит, то вообще все замечательно. Да все будет хорошо! Очень хорошо!

Наконец, Викторов сообразил что сказать:

— Товарищи! Я бы и рад помочь, но я не фотограф. Да и на заводе меня ждут! Если не вернусь, по голове не погладят! Вы же знаете как у нас все строго!

— Не волнуйтесь, Юра. Николай Николаевич обо всем позаботится. Он знает кому и куда написать по этому поводу. Правда? — поинтересовался у напарника Никитин. — Мы вас уже не отпустим — вы сами как настоящий клад!

— Почему хорошему человеку не помочь? — осклабился Волков. — Все сделаем. Главное — чтобы новый метод сработал.

— Други мои! — закричал на всю избу Никитин, обняв присутствующих за плечи. — Я прямо сразу чувствовал, что мы попали в историю Стивенсона «Остров Сокровищ»! Как это замечательно!

Странное дело, но при данной приведенной романтической аналогии, наш герой не посчитал свою персону на месте Джима Хокинса, а скорее ощутил себя одноногим Сильвером…

Совсем незаметно пролетело два дня. Троица ученых плотно оккупировала главное здание на самой длинной улице этого поселка. Викторов с удивлением узнал, что название поселка Лепсари на самом деле означает «ольховый остров» на финском, а самая большая улица, заодно и единственная здесь носит наименование Ольхового проезда, уже на русском. Но вот засилия этой породы дерева он не заметил — видимо, все пошло на дрова да на строительные бревна. Окружающий ландшафт своими болотами навевал на городского жителя какую-то щемящую тоску.

Викторову выправили бумагу на имя Куницына Ю.А. удостоверяющую в том, что он принят в этнографическую изыскательскую экспедицию на должность штатного фотографа. Бумагу подписал Никитин, но, когда речь зашла о том, чтобы ее заверить, хитроумный Волков куда-то испарился, а потом, когда его прижали этим документом, заявил что куда-то подевал штамп, и без него подписывать не имеет права. Поэтому засвидетельствовал документик руководитель колхоза, стремящийся как можно быстрее спровадить «дорогих гостей», занявших единственное административное здание в поселке.

Конечно, Славе пришлось обучаться фотографировать на старинной технике. Это ведь не современные аппараты с автофокусировкой и автовспышкой, на которых все что требуется, это «навести и выстрелить», ну прям как у «стингера» или «стрелы». Здесь для качественного снимка требовалось приложить гораздо больше усилий, требующих специфических навыков. А уж архаичный процесс проявки и печати фотографий вообще поразил воображение своей алхимической методологией никогда не сталкивающегося с этой технологией Викторова, для которого все это делал фотопринтер, повинуясь клику «мышки».