Сергей Волков - Ренегаты

– У нас единственный шанс – попытаться захватить самолет, – чеканит Костыль. – В Марине мы превратимся в обычное подследственное мясо, причем без вариантов. Кто бы нас ни допрашивал – особисты из Штаба или «Вайбер», – финал будет один…

– Самолет – это ты лихо! – улыбаюсь через силу. – Что будем делать, скажем, что у нас в трусах бомба?

– А что ты предлагаешь?

Я вздыхаю – вот и пошел диалог в стиле одесских анекдотов про двух евреев.

– Предлагаю отдать им этот чертов ствол – может, хоть живыми останемся.

Костыль задумчиво смотрит на меня.

– Гонец, а ведь ты был на войне, знаешь, что это такое, когда горят дома, когда трупы, могилы вдоль дорог.

– С чего ты взял, что я это знаю?

Он разводит руками, говорит коротко:

– Я читал твое досье.

– Что еще за досье?

– Обыкновенное, электронное. Имя, фамилия, отчество, год и место рождения. Родители, школа, военное училище. Отличник боевой и политической, комсорг курсантской роты. Потом служба, учения, благодарность в личном деле. Командировка «за речку», участие в операции «Тайфун». Что ты там делал на Саланге, лавины спускал на перевалы, чтобы духи не вышли к тоннелю, по которому выводили войска, так?

Молчу. В памяти встает палатка на заснеженном склоне горы, обшитая для маскировки простынями и наволочками, иней на брезентовом потолке, вечно мокрые ноги, ящики со взрывчаткой, резь в глазах от нестерпимого сияния снега и льда. От него не спасали даже темные очки, приходилось завязывать глаза черными тряпками и смотреть сквозь материю. Еще вспоминаю гляциологов-лавинщиков, они указывали места, куда нужно закладывать заряды. Диверсионные группы духов так и не прошли к тоннелю, сороковая армия вышла из Афганистана почти без потерь.

– А потом тебя перевели служить в городок Бендеры, – продолжает Костыль. – Двадцатое июня, вечер, мост через Днестр. Помнишь, как горели молдавские пушки на той стороне? Вы встали на сторону ополченцев, хотя не имели права этого делать…

– Молдавские военные убивали мирный жителей. – Я произношу эту фразу тихо, но Костыль слышит и ухмыляется.

– Да, конечно, убивали. А вы убивали их. Ты тогда выбрал, на чьей ты стороне, – почему?

– Да пошел ты! – Я вскакиваю со скамьи, отхожу в сторону. Самолет чуть покачивается, приходится широко расставлять ноги, чтобы не потерять равновесие. – Какой там выбор, когда на твоих глазах расстреливают автобус с женщинами? Они ехали со смены на хлопковой фабрике, а их…

– Здесь будет то же самое! – перебивает меня Костыль. – Как в Приднестровье. Как в Карабахе. Как…

– Я не был в Карабахе.

– Я знаю, – кивает он. – Но ты был в Бамуте. Высота 444,4, «Лысая гора», да? Они год готовили Бамут к обороне, нарыли блиндажей, наставили дотов. Ваша сто шестьдесят шестая мотострелковая бригада зашла с тыла… Позывной «Гадюка», да?

Вдруг я успокаиваюсь. Ну знает он это, и что с того? Ничего такого за мной нет, воевал как все – не хуже, не лучше. В сентябре девяносто шестого, после Хасавюрта, написал рапорт на увольнение. Так многие тогда сделали, так что я опять же не уникум.

В самом конце девяностых – я тогда охранником в фирме одной работал – случайно понял, что умею открывать Портал в Центрум. Так все и пошло.

Зато теперь примерно понятно, какой «масти» Костыль. И понятно, на чьей он стороне. Такую полную информацию обо мне может собрать только одна организация, и что-то мне подсказывает, что она «работает» по всем тем, кто ходит в Центрум. Стало быть, мы все – и погранцы, и контра, и «туристы» – под колпаком. Что ж, понятно. И вообще многое становится понятно во всей этой мутной заварушке.

Непонятно только одно – я тут при чем? Я давно уже гражданский человек, законов не нарушаю, мне войной в морду тыкать не надо и на жалость давить тоже.

– Ты же знаешь, кто сейчас у власти в Сургане! – Костыль почти кричит. – Ты же знаешь, как они готовятся! Представляешь, что они сделают с Центрумом, когда получат приказ?

– Приказ? От кого?

– Ну, сложи два и два, не тупи! – Кажется, Костыль завелся по-взрослому. – Почему Центрум оказался в этой паровой жопе?

– Высокомолекулярная чума…

– А откуда она, по-твоему, взялась? Самозародилась от пыльных тряпок, как мыши? Это была диверсия, Гонец! Центрум слишком сильно рванул по пути научно-технического прогресса, а заодно осеменил этим прогрессом еще с десяток миров, и наш – в том числе.

Костыль прав насчет «осеменения» – действительно, корни нашего, земного прогресса здесь, это многие знают. Технологии экспортировались буквально во всех отраслях – металлургия, химия, термодинамика, энергетика, связь, даже фармацевтика. А потом – хлоп! – и Центрум вышибло из седла. А мы, земляне, поскакали дальше. «По нехоженым тропам протопали лошади-лошади, неизвестно к какому концу унося седоков…»