Роман Злотников - Кадры решают всё

– Мало, – сказал он. – И материала, и часов мало. Банальная правильная обработка раны в первую минуту после поражения иногда приносит больше пользы, чем месяц госпиталя спустя день. И ее надо уметь делать не только штатным бинтом и антисептиком и на наиболее удобной части тела, что только и можно освоить за отведенное в вашем расписании на эту тему время, а всем, чем придется и где угодно. Так же с переломами, обширными повреждениями, кровотечением, контузией и так далее. Причем, обучить этому только санинструкторов так же мало. Мы должны обучить начальным медицинским навыкам всех бойцов батальона. Без исключения. А вы, Сокольницкая, лично сделать это не сумеете. Их много, а вы одна. Поэтому готовьте санинструкторов серьезно. Не только как полевых медиков, а в первую очередь именно как инструкторов – тех, кто может и будет учить других. Ну а сам при этом будет уметь куда больше чем другие. Вы же в армию ушли с выпускного курса мединститута, так?

– Да.

– А уже на фронте работали хирургом?

Вилора густо покраснела. Она, естественно, рассказала капитану Куницыну о том, что не только работала фельдшером, но и делала операции. Причем, как утверждал Кирилл Петрович, весьма на уровне. Но вот хирургом она себя не считала. Рано еще. Хирург – это… это… это не специализация, не должность это… это звание. При звание. Хирурги – это кто-то вроде, как говорил дед, осененные благодатью Господней. Спасители и сохранители. Правая рука Господа, способная вырвать жизнь из пасти смерти… Хотя она, конечно, комсомолка и в Бога не верит, но… Короче, какой она еще хирург?! Она только учится… Но возражать не стала и молча кивнула.

– Ну, вот и отлично, – кивнул Куницын. – Значит, прекрасно представляете, что и как надо делать, чтобы раненый боец вам, хирургам, на операционный стол попал в лучшем состоянии, а также крови поменьше до этого потерял. Вот этому и учи.

– Но тогда мне нужно, чтобы они ко мне первыми приходили, – заявила Вилора в ответ, сердито нахмурив брови. – С утра прямо. А то они ко мне на занятия вечером приходят и еле живые – руки трясутся, глаза закрываются, чуть отвернись – глядишь, кто уже и дремлет. Вы же всех так гоняете…

– Верно, – усмехнулся комбат. – Гонял и буду. Так что какие приходят – такие и дальше будут приходить. А вы – учите. И именно таких. Ибо если они даже в таком состоянии все что надо сделать смогут, то тогда я за нашу медицину спокоен – в любом состоянии все сделают правильно. А вот если они будут уметь делать правильно только тогда, когда они свеженькие и отдохнувшие, то с них батальону в рейде никакого толку не будет. Откуда в рейде свеженькие-то?

Вилора снова покраснела. Вот ведь коза – сама не додумалась! Здесь не университет, а война, и экзамены здесь придется сдавать не профессорам, а жизни, и не в чистой аудитории, а где придется – в землянке, в палатке, а то и, как тогда с Малышевым, посреди леса на потрепанной плащ-палатке. Поэтому занятиям отдалась со всей страстностью своей натуры. И вот во время одного из занятий к ней как раз и прибежал Стёпка.

Стёпка был рыжим веснушчатым ездовым из госпиталя, которого военврач первого ранга Шпильман частенько использовал в качестве посыльного.

– Товарищ военфельдшер, – обратился он к ней, старательно отдав честь, но даже не заметив, что делает это левой рукой, – так это… разрешите обратиться?

– Что случилось, товарищ боец? – официально отозвалась Вилора, окинув суровым взглядом бойцов, у которых на уставших лицах то тут, то там засверкали улыбки. До Стёпки, похоже, так же дошло, что он что-то сделал не так, и он, стушевавшись, заговорил почти совсем по-граждански:

– Так эта… Моисеич… то есть, товарищ военврач вас требуют. Срочно сказали.

– Меня? – удивилась Вилора. – Зачем?

– Не знаю. Так это… там начальство приехало. Из окружного госпиталя. Вот оне и требуют.

– Начальство требует?

– Не-а, товарищ военврач требуют. А начальство, оно того… приехало.

Вилора развернулась к бойцам, которые, похоже, пока длился этот разговор, решили дать себе небольшую передышку, и сердито нахмурилась. Результатом этого тут же стал вид стриженых затылков «курсантов», мгновенно вернувшихся к старательной отработке выданного строгим «преподавателем» задания. А Вилора задумалась.

В принципе, занятие уже почти закончилось. Теоретическую часть она отчитала в самом начале занятия, тем более что теорию она давала по минимуму, и сейчас санинструкторы занимались отработкой практических приемов. В данный момент это была отработка действий по реанимации пациента при остановке сердца. Причем именно эти действия они отрабатывали уже на третьем занятии подряд. Вилора не менее трети каждого занятия отводила на повторение пройденного, каждый раз просто меняя в сторону усложнения исходные условия… Так что ее непосредственное присутствие здесь уже не очень-то и требовалось. Значит, можно не ждать окончания занятий, а идти сразу, ведь товарищ военврач первого ранга совершенно точно не стал бы посылать за ней без серьезной причины. Он же знает, что в это время у нее еще идут занятия.