Сергей Щепетов - Троглодит

– Ладно, – сказал Натан. – Тогда я сам. А с тебя пузырь по прибытии! Ставишь?

– Да ставлю, ставлю, только отстань!

Печку разжигать Натан, конечно, не стал, а принялся разматывать алюминиевую проволоку, которая фиксировала петлю вместо замка на ящике. Пальцы его чуть подрагивали – цель, можно сказать, достигнута! На койках стонали и корчились умирающие работяги…

Сверху в сундуке были уложены грязные джинсы, рубашка, а также несколько учебников для старших классов и для «поступающих в ВУЗы» – похоже, парень собирался в поле готовиться к экзаменам! Только на самом дне обнаружилось четыре самодельных пакета из крафт-бумаги и две картонных папки. В пакетах были аэрофотоснимки, уложенные в полном беспорядке, а в папках – карты. Точнее, топографические основы со штампами «секретно» и отрезанной координатной сеткой по краям. Натан пересмотрел их все: на некоторых были сделаны карандашные пометки или прорисованы разломы, однако ничего похожего на карту фактического материала здесь не имелось. Натан аккуратно разложил все по местам, закрыл крышку и вылез на палубу.

Некоторое время он курил и размышлял – признавать поражение со всеми вытекающими последствиями никак не хотелось. Потом прошел на корму, где Виталий мучился бесплодными рвотными позывами.

– Слышь, парень, а почему в твоем вьючнике барахла мало? Ты что, «секретку» отдельно хранишь?

– Какое, на хрен, отдельно! – простонал страдалец. – Все там было… Этот ящик местные два раза тырили… Думали, там спирт хранится… Замок сломали, суки… Все раскидали… Собирать задолбался… Может, и растащили что – мне-то какое дело?! Я что, крайний?! На хрен все! Все – на хрен!.. Ар-р-р-р!…

– Так, – пробормотал Натан, – Та-ак… Может, выкинуть тебя за борт, пащенок?

Миновав мыс, катер оказался в знакомой бухте, занял наиболее безопасную позицию и лег в дрейф, тихо тарахтя двигателем на холостых оборотах. Из рубки вылез Степаныч и удовлетворенно потер руки:

– Задача выполнена – почти наполовину! Осталась дрянь – начать и кончить.

– Надо это дело отметить, сэр! – подал голос Серега. – Народ устал, с утра не жрамши!

– Будешь серами обзываться, на рее вздерну! – пригрозил капитан. – Матрос Василий, доложите обстановку на судне!

– Слушаюсь! – ухмыльнулся подчиненный. – На судне имеет место отходняк – голова болит и руки трясутся.

– Не колышет ни грамма, – твердо сказал капитан, – дисциплина прежде всего! Чо там ханыги в кубрике делают? Еще не весь заблевали?

– Не-е, – пожал плечами матрос, – собираются только.

– Добре! – кивнул капитан. – На палубу их – пусть прочухаются! Серега, отдать якорь! И по-бырому жрать готовь – кажись, утром все подмели.

– Слышь, Степаныч, с камбалой-то дело не быстрое, – робко возразил татуированный кок, – пока почистишь, пока нажаришь… Давай гольцом разомнемся. Тебе ж Евлах презент передал – пять эксклюзивных хвостов!

– Эксклюзивных? – вскинулся мореход. – Так что ж ты молчишь, чудила?! Пошли!

Матросы бесцеремонно вытолкали на палубу безответных работяг и, во главе с капитаном, залезли в кубрик. Через минуту дверь приоткрылась, высунулась лохматая башка Василия и сказала:

– А тебе, пассажир, особое приглашение требуется? Команды не слышал?!

– Иду, – кивнул Натан. – Мчусь на всех парусах.

Копченый голец источал жир и неописуемый аромат. Желтовато-красное мясо на срезе слегка иридизировало. Но Натан смотрел не на него – он рассматривал бумагу, в которую был завернут «эксклюзив». На промасленном листе извивались желтые горизонтали, их пересекали тонкие голубые змейки ручьев и речек. Прямо под рыбий хвост уходила цепочка маленьких кружочков, нарисованных тушью. У некоторых из них были обозначены номера. Например, вот у этого номер 13–54…

– Жизнь прекрасна! – сказал Натан, поднимая кружку.

– Это точно, – согласились присутствующие. – Но только редко и местами.

Все дружно опустошили свои посудины и принялись за рыбу.

Для Натана последнее замечание оказалось на редкость точным. В том смысле, что карта действительно имела место быть, но… ровно половина планшета. Попадают ли сюда все нужные точки, установить было невозможно.

Основательно «размявшись» гольцом, каждый занялся своим делом. В частности Степаныч прилег отдохнуть, а Василий вылез на палубу, начал разматывать и опускать с подветренного борта некую снасть, представляющую собой шнур с подобием огромной мормышки на конце.