Сергей Щепетов - Троглодит

– Вон! – прервал меня Баранов. Кровь прилила к его лицу, он сделался почти страшен. – Вон отсюда, бл… сын! В железа его и пороть!

Противника, достойного удара кулаком, я перед собой не видел, но кое-что сказать в ответ мне очень хотелось. Однако я вспомнил о своей миссии, о грядущем гонораре и решил пока не рыпаться. Вместо этого вопросительно посмотрел на Лисянского – дескать, ты тут хозяин, что скажешь? Ничего капитан-лейтенант мне не сказал, но по взгляду его я понял, что тратил слова вроде бы не совсем напрасно. И еще – сейчас лучше встать и уйти, пока такая возможность есть.

Покидая каюту, я чуть притормозил и расслышал, что оставшиеся обменялись несколькими фразами на повышенных тонах, а потом беседа, кажется, вернулась в мирное русло.

На палубе было, конечно, сыро, промозгло и неуютно. На слабой волне вокруг шлюпа колыхалось множество разнокалиберных плавсредств, в основном двулючных байдарок. Вся эта флотилия, похоже, терпеливо ждала, чем кончится совещание властей предержащих. Суда стояли на якорях, а вот байдарочникам, что б оставаться не месте, приходилось подрабатывать веслами. И потому, как они это делали, мне показалось, что имеет место приливное течение.

Оторвавшись от созерцания пейзажей, я обнаружил, что на палубе бездельничаем не только мы с Нестором, но и еще двое матросов – с ружьями у противоположного борта.

– Ты кто ж такой будешь? – спросил я промышленного. – Откуда взялся?

– У колошей в полоне был, – пожал тот плечами. – Как корабли увидел, так до наших и сбег.

– И долго маялся? – посочувствовал я. – Как попал-то?

– Да, считай, два года. В партии Урбанова я был. Как колоши навалились, я сколь мог побил-порезал ворогов да и в лес сбег. Три недели аки зверь по лесам блуждал, оголодал совсем. Ну, пришлось сдаться – не помирать же!

«Однако, – озадачился я. – Промысловую партию Урбанова индейцы выследили в проливах и, напав ночью, почти поголовно вырезали. А было в ней 90 байдарок, то есть порядка 180 охотников-туземцев. В документах потери инородцев часто указываются приблизительно, но русских всегда перечисляют поименно. Так вот, при гибели той партии, вроде бы, ни один русский не погиб и не пропал. Там и русский-то, кажется, был только один – сам Урбанов, который спасся. Это раз. Второе: корабли тут давно, а этот парень появился, кажется, недавно. И третье: за два года в плену уж всяко, наверное, можно научиться различать по внешнему виду индейцев разных кланов, а этому все на одно лицо. И что это значит? Темная личность, однако… Может, шпиен?»

– И что, измывались сильно? – продолжил я расспросы.

– Нет, пожалуй. Неплохо жилось у колошей.

– А что ж ты их сдал-то с потрохами? Вон ведь, крепость – как есть – всю прорисовал!

– А ты по что за них страдаешь? – встрепенулся мой собеседник. – Сам-то кто будешь?

– Русский я. По найму для англицкого купчины места торговые тут присматривал, да не присмотрел. Теперь вот домой пробираюсь.

– Русский он, гы-гы! – засмеялся бывший пленник. – Тогда и я – чугач али коняга! Креол, поди?

– А тя колышет? – огрызнулся я. По моим личным правилам надо было бы дать ему в рыло, но я решил быть мирным до предела.

– Да хоть ефиопом будь, коли хрещеный! – махнул рукой Нестор. – А диких ентих я терпеть ненавижу. Неча им небо коптить!

– Ну, ты сказал! – осуждающе покачал я головой. – То ж божьи твари!

– Вши с тараканами тоже божьи! – начал, кажется, заводиться мой собеседник. – Это графья да бояре, что из палат носа не кажут, все указы пишут, все велят добром да лаской их привечать! Их бы самих-то рылом в дерьмо! Враз бы про ласку забыли!

– Эт чо ж ты так взъелся? – как бы всерьез заинтересовался я.

– А то! Годов я, может, больших и не нажил, тока кидало меня по свету – на трех стариков хватит. Насмотрелся я и на тех иноземцев, и на ентих – хрен редьки не слаще! Все оне за людей тока себя понимают. Коли ты не их кровей, так либо задницу лизать со страху готовы, либо в морду плюют!

– Не-е, паря, – растянул я пасть в улыбке, – видать, забидели тебя дикие! То-то ты и лютуешь!

– Меня так просто не забидишь! – насупился Нестор. – Жил у колошей – считай, как сыр в масле катался. И бабы, и жрачка – от пуза… Однако ж приспело время – давай, значит, меня черту ихнему на жареху! Шаманство великое учинили – за победу значит. Ну, кто одежку красиву тащит, кто харч несет, а хозяин расщедрился и лучшего раба не пожалел – хороша жертва для беса! У-у, сука!