Алексей Махров - Русские не сдаются!

– Ага, вот мы и до самолета добрались! – обрадовался Лукашин. – А как он там приземлился? Там же сплошные леса!

– Я сам в шоке! Вроде бы совсем небольшая полянка. Но ему для посадки шестидесяти метров хватило! А для взлета и того меньше!

– Надо будет съездить к саперам, посмотреть на этот чудо-самолет!

– К каким саперам? – удивился я.

– Так он рядом с расположением саперного батальона упал! И они его уже на свой счет записали! – улыбнулся особист. – Ох и вставлю я им хор-р-р-рошего фитиля за такие приписки! Но давай вернемся к твоему рассказу. Прилетел самолет и…

– Немцы начали его разгружать. Да там и было-то всего с десяток ящиков. Я незаметно стырил пару гранат – они меня за комбатанта не считали и постоянно не контролировали!

– Большая ошибка! – рассмеялся комиссар.

– Угу! – кивнул я. – Посадили меня в самолет. Напротив раненый диверсант сел, его к своим эвакуировали. Он слегка сомлел в самом начале полета, и я его зарезал.

– Немцы тебе и нож оставили? – как-то ненатурально удивился Лукашин.

– Щепкой в шею попал! – объяснил я. – Потом взял у него пистолет, приставил летчику к голове и велел везти в Киев. Он вроде бы сначала повез, и нас даже наши истребители где-то по пути встретили.

– Да, я звонил в штаб ПВО – интересовался, что у них в воздухе происходит и откуда мог парашютист выпрыгнуть. Там подтвердили, что дежурное звено наших «Мигов» засекало в небе неизвестный легкий самолет. Но потом их атаковали «мессеры», и контакт был потерян.

– «Мессеры» прямо на моих глазах командира звена сбили! Вы не знаете, что с ним?

– Потери мне не докладывали!

– Жаль! – качнул я головой. – Как только прилетели немецкие истребители, пилот взбрыкнул – начал виражи крутить, сволочь! Меня чуть из самолета не выбросило. Я с перепугу пальнул несколько раз…

Лукашин достал принесенную сержантом бумажку и прочитал вслух:

– В кабине обнаружены два тела… Множественные пулевые ранения… В шее торчит большая щепка… Опять всё совпадает!

– Вы меня постоянно проверяете, что ли? – как бы даже и обиделся я.

– Нет, что ты! – махнул рукой Лукашин. – Извини, просто привычка сопоставлять данные из разных источников.

– Хорошо, а то я уже подумал… ну, в общем, это уже конец истории – я снял с пилота парашют и выпрыгнул. Дальше вы уже знаете.

– Самолет, кстати, почти и не пострадал при падении! – добавил Лукашин. – Он вроде бы даже и не упал, а практически приземлился. Так что внутри всё в целости и сохранности осталось.

– Не растащат?

– Нет, там командир грамотный, из кадровых. Он не допустит, уже и пост выставил…

– Ну, будем надеяться…

Внезапно в прихожей возник шум: кто-то громогласным голосом требовал немедленно провести его к начальнику Особого отдела.

– Миша, что там происходит? – крикнул Лукашин.

Вместе со старшим сержантом в комнату ввалился и обладатель громоподобного голоса – смутно знакомая личность, внушающая уважение своими габаритами: молодой парень, выше двух метров ростом, затянутый в серую коверкотовую гимнастерку с малиновыми петлицами. На голове чудо-богатыря красовалась фуражка с «васильковым» верхом. Даже рослый и широкоплечий Миша как-то потерялся на фоне этого человека-скалы. Ё-моё! Так это же сержант госбезопасности Петя Валуев, напарник Хуршеда Альбикова, участник событий трехдневной давности.

– Здравия желаю, товарищ бригкомиссар! – пророкотал Валуев. – Здорово, пионер!

– Привет, Петя! – откликнулся я, пока Лукашин пытался сообразить, что сие стихийное бедствие означает.

– А вы кто такой? – наконец нашелся особист.

– Сержант госбезопасности Петр Валуев. Прибыл из Республиканского управления ГБ, чтобы забрать этого гаврика! – вытянувшись в струнку (и едва не задев при этом головой потолок), доложил Петя. И, сделав пару шагов (моментально оказавшись возле стола), протянул комиссару удостоверение и несколько бумажек.

– Вы можете подтвердить личность данного человека? – спросил Лукашин, внимательно ознакомившись с сопроводительными документами.

Тут я понял, что, невзирая на проявленную любезность, начальник Особого отдела не доверял мне до конца и наверняка потребовал у руководства прислать кого-нибудь, знающего меня в лицо.

– Так точно! – гаркнул Валуев. От его рыка в окнах мелко задрожали стекла. – Это Игорь Петрович Глейман, двадцать четвертого года рождения.

– Где и при каких обстоятельствах вы познакомились? – не унимался дотошный особист.