Алексей Махров - Русские не сдаются!

– Значит, так, Синичкин… Временно, до завершения следственных мероприятий, поступаете в мое распоряжение! – распорядился бригкомиссар. – Следуйте за моей машиной!

Лейтенант осоловело хлопал глазами, на лице Оглоблина сияла довольная улыбка. Ничего, служивый, я не злопамятный – я просто злой, и память у меня хорошая! Война впереди длинная, авось и пересекутся где-нибудь наши дорожки…

– Миша! – не поворачивая головы, позвал Лукашин.

Громила-сержант выступил вперед.

– Садись с ними в кузов. Проследи, чтобы всё было как надо! – приказал особист.

Сержант Миша молча кивнул и ловко перемахнул через борт, приземлившись рядом со мной. Слегка подвинув Оглоблина, сержант присел, почему-то направив дуло автомата на остальных красноармейцев-тыловиков.

Синичкин стоял рядом с грузовиком и судорожно глотал воздух. У него даже стекла очков запотели – так его, бедолагу, корёжило. А вот не хрен излишнюю бдительность проявлять! Проехал бы мимо по своим делам, всем бы легче было. А сейчас его и бойцов возьмут в оборот – как минимум допросят об обстоятельствах поимки страшного немецкого парашютиста-диверсанта. Эх, лейтеха, не дождутся тебя сегодня на дивизионном складе!

Через минуту возле полуторки тормознула черная «эмка». Из окошка высунул голову бригкомиссар и коротко скомандовал:

– За мной!

Синичкин захлопнул рот и с видом отданного на заклание львам христианского мученика полез в кабину грузовичка. «Эмка» сорвалась с места, мы последовали за ней. Некоторое время петляли по улочкам поселка, но вскоре вырвались в поля и двинулись на хорошей скорости по вполне приличной «шоссированной» дороге – совсем не той, по которой мы в данное село заезжали.

В душу закрались некоторые сомнения: а особисты ли эти двое «товарищей»? Документов-то они не показали! Да если бы даже и показали – у тех «бранденбургов», которые два дня назад в Ровно пытались вырезать штаб мехкорпуса, тоже были документы. Как настоящие, видимо, если они беспрепятственно в здание проникли. В общем, надо держать ушки на макушке, а то заведут нас сейчас в засаду. От тыловиков толку никакого – их сержант одной очередью положит. А мне, чтобы пистолет из кармана достать, несколько секунд понадобится – могу не успеть, ему-то всего лишь ствол в мою сторону развернуть. Значит, что? Значит – нож! Он на левом боку, сержант его не видит.

Незаметно (как мне кажется) расстегиваю предохранительный ремешок на ножнах и вынимаю клинок. Беру оружие обратным хватом, пряча лезвие за рукавом гимнастерки. Теперь мне достаточно лишь слегка качнуться в сторону автоматчика и легонько ткнуть его в шею, чуть ниже уха. Там как раз сонная артерия проходит. Кровищи будет…

К счастью, оказалось, что моим кровожадным планам сбыться не суждено – буквально через десять минут наш небольшой кортеж въехал в другое село, гораздо меньше предыдущего. Зато порядка тут было явно побольше – легковые и грузовые машины не стояли беспорядочно вдоль заборов, а прятались на приусадебных участках, частично закрытые ветками яблонь и груш (или что тут у них растет?) и частично накрытые масксетями. Пока мы пылили по Мэйн-стрит, я заместил три замаскированных поста с пулеметами и парочку счетверенных «Максимов» в качестве средств ПВО. В общем, это явно были наши, какое-то некрупное, но чрезвычайно мобильное, судя по количеству транспорта, подразделение. Вероятно, что действительно штаб корпуса – кроме обычных грузовиков в садиках пару раз мелькали «кунги» с большими антеннами.

«Эмка» тормознула у обычного одноэтажного дома. Из нее вышел бригкомиссар и махнул нам рукой. Мол, выгружайтесь. Первым из кузова выскочил сержант с автоматом. Облегченно вздохнув, я убрал в ножны клинок и последовал его примеру. Остальные красноармейцы вывалились в дорожную пыль как кули с известной вонючей субстанцией. К автоматчику Мише присоединились еще два бойца с «ППД», вышедшие встречать начальство. Легковушку тут же загнали во двор и накрыли маскировочной сетью. А полуторку заставили отогнать в переулок. Затем нас всей толпой повели в дом. Здесь неожиданно оказалось несколько комнат. Бойцам и Синичкину приказали сесть на длинные лавки в прихожей, а меня, по знаку главного особиста, сразу повели в «кабинет».

Богатством мебели данное помещение не блистало: здесь присутствовал небольшой письменный стол и несколько стульев – один за столом, остальные вдоль стен. Почти посередине комнаты стояла табуретка. Бригкомиссар отошел к окну и встал там, барабаня пальцами по подоконнику. Мне сесть не предложили, поэтому я просто встал возле табуретки, прикидывая, прикручена ли она к полу, а если нет – то можно ли будет использовать ее в качестве метательного или ударно-дробящего оружия.