Андрей Бондаренко - Гвардейская кавалерия

— Всё верно понимаешь, сеньор Вагнер…

Неожиданно со стороны сарая долетел чей-то приглушённый болезненный вскрик.

Ник, мгновенно выхватив из кармана полушубка браунинг, резко развернулся, а оценив ситуацию, облегчённо выдохнул: третий финский агент — в метре от входной двери сарая — медленно оседал на землю, а из его груди (в области сердца), торчала чёрная рукоятка ножа.

— Нельзя так пошло и бездарно прокалываться, господа опытные «энкавэдэшники», — невозмутимо улыбнувшись, прокомментировала Анна. — Внимательней надо быть. И, понятное дело, бдительно страховать каждый свой шаг. Как профильные инструкции по диверсионной деятельности и предписывают. Хорошо ещё, что папа меня обучил — в своё время — ножи метать.

— Сильна, бикса рыженькая, — едва слышно пробормотал Банкин. — И симпатична — до полной и нескончаемой невозможности. Кха-кха…. Я, кажется, уже влюбился. Причём, до полной потери пульса…

«И я тоже», — мысленно (и грустно), усмехнулся Ник. — «Влюбился. Как последний сопливый мальчишка…».

Поместив финские тела (одно мёртвое и два связанных), в сарай, они отомкнули навесной замок на толстой железной цепи, разместились в баркасе, вставили вёсла в уключины и, не ведая сомнений, стартовали к спасительным шведским берегам.

Вернее, это Ник оттолкнул старенький рыбацкий баркас от финского берега, ловко — с кормы — забрался в лодку и занял место на руле. Так Анна попросила, мол: — «Замёрзла я слегка, ветер нынче холодный. Даже знобит слегка. Сяду, пожалуй, на правое весло и немного согреюсь. Хотя бы минут на тридцать-сорок…».

Баркас, не без труда преодолевая меленькие встречные волны, отчалил. Бодро и оптимистично заскрипели тяжёлые вёсла, слаженно ворочаясь в ржавых уключинах.

«Как-то всё не так», — машинально шевеля туда-сюда рукоять руля, подумал Ник. — «В том смысле, что гребцы…. Что — гребцы? Да сидят они больно уж плотно, прижимаясь бёдрами…. А ещё переглядываются с взаимным интересом-пиететом. И…. И довольно улыбаются…. Чёрт знает, что такое. Так и хочется этому Банкину-младшему — шею свернуть. Да и этой вертихвостке рыжей. Мать его насовсем…».

Уже за полдень баркас успешно ткнулся носом в пологую песчаную косу, полностью свободную от снежного покрова.

В смешанном редколесье, огораживавшем побережье от остальной Швеции, гостеприимно потрескивал жаркий костерок.

— Доброго вам здоровья, странники, — поприветствовал вновь прибывших старина-Генрих, встречавший Ника и тогда — в 1940-ом году. — Проходите к костру. Грейтесь. А я помогу фрекен Виртанен развернуть и отпихнуть баркас обратно…. Не надо — обратно? Почему?

Ник кратко и доходчиво объяснил — почему, что и как.

— Плохо это, когда старинная и крепкая резидентура проваливается, — подытожил разумный Генрих. — Очень плохо. Начальство, расстроившись, наверняка, уменьшит денежное содержание. А ещё заставит целую кучу объяснительных бумажек написать-сочинить. Естественно, в новой «кодировочной» системе. Да и поберечься придётся дополнительно. В том плане, что коварные шведские спецслужбы очень плотно общаются с финскими. Так издавна повелось.… И что теперь прикажете делать с этой юной фрекен? Её уважаемым родителям, которые сейчас находятся в США, я, конечно же, сообщу о возникшем досадном казусе. Как и полагается в таких «пиковых» раскладах. Мол, путь в Финляндию им заказан, и необходимо срочно перейти на запасной вариант…. Но что делать с их симпатичной и шустрой дочуркой? А? Я вас спрашиваю. Молчите? Ну-ну…. Надеюсь, жениха в Суоми не осталось? Или же дружка сердечного?

— Не осталось. Бог миловал…. И вообще, я хотела бы проследовать дальше с этими доблестными кабальерос, — грея озябшие ладошки над пламенем костра, заявила Анна. — Всё равно — куда…

— Ничего не получится, милочка. Увы. На дона Андреса и сеньора Вагнера уже выправлены испанские паспорта со всеми запрошенными визами. Самолётные билеты до Мадрида — на завтрашнее утро — приобретены. Да и баулы-чемоданы со всем необходимым для дальнего путешествия собраны. Вам же, милая фрекен, странствовать под «своей личиной» не стоит. В том плане, что — сто процентов из ста — уже находитесь в международном розыске. Вмиг арестуют и повяжут. Даже пикнуть не успеете.

— Что же мне делать?

— А ничего особенного. Терпеливо ждать, и не более того. Пристрою вас на время, предварительно наложив лёгкий театральный грим, в одной тихой и малонаселённой шведской деревушке. Потом выйду на связь с Москвой и доложусь. Пусть высокое руководство определяется с вашей дальнейшей Судьбой: дельную «легенду» разрабатывает, назначает новое место службы, даёт ценные указания по паспорту и всем прочим необходимым документам. Ничего хитрого, между нами, шпионами и шпионками, говоря…. Сколько времени — на всё про всё — может уйти? Например, пару-тройку недель. Или же, наоборот, несколько месяцев. По-всякому бывает. Никогда не угадаешь, сколько ни старайся…