Сергей Щипанов - По ту сторону

Роберт никак не отреагировал. Ну, откуда ему знать нашу киноклассику?

Денег, привезённых Робертом, хватило на покупку дома в Стратфорде-на-Эйвоне, провинциальном городке близ Бирмингема.

Наконец-то у нас появилось своё собственное жилье! Ничего, что не хоромы какие, а маленький домик с крошечным участком. Плевать, что в захолустье. С милым и в шалаше рай, а тут – особнячок с мансардой, и сад в придачу. Ну, сад, слишком громко сказано: по кусту смородины, крыжовника и малины, да ещё дерево – орех. (Сроду бы не подумала, что в Англии грецкие орехи выращивают!)

В Стратфорде имелся городской совет, главой (бальи) которого был ремесленник-перчаточник по имени Джон. Имя, конечно, вполне заурядное, зато фамилия этого достойного человека – Шекспир. Да, родной отец Уильяма Шекспира.

Фантастика! Я теперь жила по соседству с великим англичанином. Могла запросто увидеть будущего гения вживую, и даже познакомиться с ним.

Могла, конечно… теоретически. А вот на деле… Что ж, взять и подойти к парню на улице: хочу, мол, познакомиться? Он примет меня за шлюху! А что Роберт подумает, если узнает: его супруга пристаёт к парням?! К тому же, я слышала от местных кумушек, что сын бальи женат и имеет ребёнка. Злые языки утверждали: здешняя богачка (дочь крупного землевладельца), которая была старше Уильяма на восемь лет, забеременела неизвестно от кого и, чтобы скрыть позор, женила на себе юнца, прельстив деньгами. Уильям же, и связав себя узами браки, остался шалопаем, завзятым ловеласом, нарушителем спокойствия.

Уорикширские лесники горели желанием изловить его во время охоты в чужих угодьях, ревнивые мужья тоже – юный сердцеед был не прочь «поохотится» за чужими жёнами. Вот такая слава шла о будущей национальной гордости Англии.

Но как же хотелось мне пообщаться с Шекспиром!

Помог случай.

Подданные её величества Елизаветы праздновали день святого Георгия, небесного покровителя Англии. В Стратфорде, как и повсюду – народные гуляния. Пели, плясали, угощались бренди. На площади перед ратушей собралась добрая половина жителей – дым коромыслом. Все радовались погожему дню и возможности отдохнуть от трудов праведных, веселились, кто как мог.

По случаю праздника сословные различия временно упразднялись, все явились пешими, смешались в одной толпе. Впрочем, Стратфорд – не Лондон, знатные вельможи не частые гости этого провинциального городишки, а своей аристократии тут просто нет. Даже Городской совет, возглавляемый Джоном Шекспиром – самые обычные горожане, в большинстве ремесленники и мелкие торговцы.

Я впервые увидела местного бальи – седоусого крепыша, опирающегося при ходьбе на палку. Но что мне за дело до старого перчаточника, занимающего выборную должность. Не мистер Шекспир-старший интересовал меня, а его сын Уильям. Увижу ли человека, чьё имя в нашем веке знает каждый грамотный, а здесь лишь десяток-другой жителей захолустья?

Мы пришли на праздник втроём: я, Роберт и дядя Рич. Дядя гостил у нас один: Джейн, его супруга, осталась дома – была на сносях. Я заскучала в обществе двоих мужчин, ведущих разговоры об охоте, ценах на сукно и, конечно, о политике – куда без неё! Ну, во все времена одно и то же!

На площади заметно усилилось движение в сторону сооружённого накануне дощатого помоста – с минуты на минуту должно начаться театральное представление, гвоздь программы праздника. Ожидалось выступление труппы из столицы – событие, которое никак нельзя пропустить.

Перед сценой стояли в линию длинные скамьи – «первый ряд», предназначенный для привилегированных зрителей (социальные различия давали о себе знать). Публика попроще занимала стоячие места. На скамьях разместилось городское начальство во главе с бальи, и несколько зажиточных горожан с жёнами. Капитан Хоум, я, его супруга, и наш гость мистер Беркли, эсквайр, также удостоились чести смотреть представление сидя.

Зрителей собралось – яблоку негде упасть. За сидячие места мы заплатили по два пенни, и пенни стоило стоячее. Думаю, устроителям представления удалось собрать лишь малую толику денег. «Зрительный зал» хоть и огорожен канатами, но пролезть под ними – пара пустяков. Что и сделало большинство зрителей. Да столько же наблюдало за происходящем на сцене со стороны.

А ещё говорят, что «халява – русское изобретение».

Поперёк сцены был натянут занавес из чёрной материи с нарисованными жёлтыми звёздами и луной. Из-за него вышел высокий носатый мужчина, чуть сутулый и рыжий – вылитый Жерар Депардье.