Сергей Щипанов - По ту сторону

– Боцман!

Через минуту появился старый знакомый – «Тарас Бульба» (на самом деле он звался Горой), исполнявший обязанности боцмана.

– Разбудить команду, – приказал Роде. – Шнель! Снимаемся с якоря. Шевелись, ядрёна-матрёна!

Капитан прибавил ещё парочку непечатных выражений, демонстрируя отменное владение «русским устным». Боцман Гора одобрительно ухмыльнулся, сдвинул на затылок шапку и голосом, сравнимым по звучанию с пароходной сиреной, заорал:

– Босяки, так-перетак! Подъём! <���…> Все на палубу, ермох-перемох <���…>, тудыть-растудыть и <���…>!

Такого витиеватого мата мне не доводилось слышать даже тут, на пиратском корабле с русским экипажем.

Наш боцман обходился без традиционной дудочки-свистульки. В считанные минуты команда была на палубе и под дружное «эй, ухнем!», ставила паруса.

«Единорог» поймал ветер, и проливом Большой Бельт двинулся к острову Попланн, чтобы обойти его с юга и попасть на Балтику.

Все эти мудрёные названия я запомнила, изучив карту, которой пользовался Роде. О, это была не просто географическая карта, а настоящее произведение искусства: с розой ветров, сиренами, морскими чудищами и гербом Датского Королевства. Мне пришла мысль, что у нас, в двадцать первом веке, коллекционеры заплатили бы за такой раритет любые деньги…

Ах, нет – правильнее сказать «у них, в двадцать первом веке». Пора бы привыкнуть.

Балтика встретила нас отличной солнечной погодой и бодрым попутным ветерком. «Единорог» уверенно рассекал мелкую волну, плавание обещало получиться приятным во всех отношениях.

Только капитану и его доблестной команде морская прогулка ради удовольствия, похоже, совсем не по душе. Эти ребята не в круиз отправились, а на охоту. Поэтому, когда из «вороньего гнезда» вперёдсмотрящий крикнул: «Парус слева по курсу!», Роде живо влез на фок-рей.

– Ганзеец, – сказал он, определив национальную принадлежность встречного судна, – из Гданьска. Сам идёт к нам в руки. Клянусь святым Кнудом, отличная будет пожива!

Когда я услышала клич капитана: «Все по местам! К бою!», внутри все захолодело: началось!

Прежде думала: Роде только со шведами воюет, оказалось – нет, не только. Как и любой пират – пусть он даже именуется капером, – Роде грабил всех, кто подвернётся под руку, делая исключение лишь для своих – соотечественников и их союзников, да и то не всегда.

Ганзейский Союз, куда входил и вольный город Гданьск, я знала, держал нейтралитет, что очень удобно для торговли, но отнюдь не гарантировало безопасность его кораблям.

Ганзейцу приходилось лавировать – шёл против ветра. Роде направил «Единорог» ему наперерез.

Корабли стремительно сближались. Я могла в деталях разглядеть ганзейское судно. Его флаг, красное полотнище с золотой короной в углу и двумя белыми крестами, горделиво развевался на ветру. Роде приказал поднять свой «мятежный» кумач. Видно было, как на палубе ганзейца сгрудились матросы, числом около двух десятков. Они уже поняли, что пират-датчанин напал, и готовились драться: одни воинственно потрясали алебардами, другие направляли в нашу сторону аркебузы.

Не знаю, на что рассчитывали эти люди, готовясь к схватке с отчаянными головорезами, превосходящими их числом вдвое. Может, у них просто не было выбора – так и так погибать. Здесь, в шестнадцатом веке, иначе смотрели на вопросы жизни и смерти. Не то, чтобы они меньше любили жизнь, чем люди двадцать первого, нет, просто смерть не воспринималась как что-то из ряда вон. Сейчас живой, а через секунду – кто знает. На всё воля Создателя, с ним не поспоришь.

Я – другое дело. Не собиралась умирать за здорово живёшь. Пусть они дерутся, а моё дело сторона. Воевать не нанималась, о чём и в договоре прописано. Не прямо, конечно, но смысл такой: лекарь, и не более, даже в дележе добычи не участвую. Я благоразумно спустилась на нижнюю палубу и наблюдала за происходящим из маленькой бойницы.

Когда «Единорог» подошёл к кораблю из Гданьска почти вплотную, раздался грохот орудий. Ганзеец защищался, ударив по нам из всех своих пушчонок. А их у него три-четыре, не больше. Да и калибр, похоже, не самый крупный – кулеврины, должно быть, стреляли. Для нашего судна – комариные укусы. Следом за пушками стали бухать аркебузы, тоже не причинив большого вреда, если не считать одного убитого и двоих легко раненных (об этом я узнала позже).

Роде заложил крутой вираж, «Единорог» подошёл к ганзейцу правым бортом.