Юрий Корчевский - Военспец. Чужое лицо

– Что же больше не взял?

– Дорогие, гривна штука.

– Дай поглядеть.

Купец порылся в подводе, достал зеркало и протянул его Андрею. Небольшое – как две сложенные вместе ладони. На рамку бронзовую посмотрел, потом – на себя в зеркале. На Андрея смотрел чужой человек, не он. Абсолютно незнакомое, чужое лицо. Он по жизни был русым, а в зеркале отражался смоляной брюнет: чёрная борода, чёрные волосы на голове и тёмно-карие глаза.

Андрей впал в лёгкий шок, из которого его вывел голос купца:

– Неужели свою харю в зеркале никогда не видел? Да зеркало уже верни, товар дорогой, не приведи господь, разобьёшь.

Андрей вернул зеркало. Купец бережно обернул его тряпицей и уложил в плетённую из ивы корзину.

– Трогаем! – и вскочил на телегу.

Обоз не спеша тронулся и выехал с постоялого двора. Замыкающим трусил на татарской лошадёнке Андрей.

Некоторое время он за дорогой не следил, и лошадь шла за телегами сама. Андрей же переживал совсем о другом. К внешности своей он привык, она ему нравилась, а тут – здравствуйте вам! На вид – щирый украинец, если вообще не кавказец, и на десяток лет старше, чем был на самом деле. Ладно, если всё это – причуды переноса во времени. Он питал надежду, что вернётся – но лицо? Не дай бог, таким останется и потом. Его же никто не узнает: ни родители, ни друзья – даже на работу не пустят. Вот попал! Как кур в ощип.

Приходил в себя Андрей долго, и только к полудню решил, что нечего так сильно переживать. Здесь его никто не знает, и он будет носить то лицо, которое ему досталось. Могло быть и хуже. Ведь он вообще мог превратиться в женщину – свят, свят, свят!.. Господи, пронеси и помилуй! В Средние века на Руси и слова-то такого не знали – всё баба или девка. Да и выжить в такой ситуации одинокой женщине невозможно. Или в родительском доме, или в семье мужа. В противном случае с голоду умрёт или попадёт в рабство. В Москве даже семейные люди в 1601-1602 годах гибли – два года неурожайных подряд выпали, в братских могилах было захоронено двести семьдесят тысяч умерших от голода. В столице всех собак и кошек съели, были даже случаи каннибализма. А сколько было захоронено при церквах? Первопрестольная потеряла половину жителей, а Русь – треть. И годы эти тяжкие выпали в правление Годунова.

Чтобы отвлечься от тяжких дум о своём лице, Андрей подъехал к подводе, на которой сидел купец.

– Откуда едем?

– Вестимо – из Крыма.

– Так крымчаки на Русь постоянно нападают, грабят, людей в полон уводят.

– А торговых людей они не трогают, если только башибузуки. Как без торговли любой стране жить? Товаров не будет – все голодные и оборванные ходить будут. А торговля – она и для государства хороша, мытари налоги собирают, и людям удобна. Не, торговля никогда не исчезнет. Сам-то ты откуда?

– Переяславский, – соврал Андрей. – Только не был там давно. Уж и не знаю, осталась ли родня.

– Одёжа на тебе странная – как на немце.

– Бывал я в тех странах. Одно плохо – языков я не знаю.

– А я освоился.

– Надо же, похвально.

– Рыбки сушёной не хочешь?

– Потом пить захочется. Нет, не буду.

– Как хочешь.

Купец достал из воза сушёную рыбку и стал колотить ею о борт телеги. Потом очистил, разложил и вцепился зубами. Запах от рыбы пошёл соблазнительный, и Андрей сглотнул слюну. Однако переборол себя. После рыбы во рту сушить будет, а воды с собой нет. Да хоть бы и была – после потом изойдёшь. Ещё в армии его учили: много не пей, с потом сила уходит. Мучит жажда – сделай пару глотков, и всё. С тех пор он неукоснительно придерживался мудрых наставлений.

Они доехали до брода. Возничие спрыгнули и стали поодиночке переправлять подводы на тот берег, помогая лошадям и подталкивая возы. Речка неширокая, однако берег крутой, и лошадь сама не вытянет.

Верхом на своей лошадке Андрей сразу переехал на другой берег. Если кто-то и решит напасть, так переправа – самое удобное место. Пустить лошадей вскачь невозможно, да и люди заняты переправой, за окружающей местностью не следят.

Купец, помогая возничим толкать повозки, просипел натужно, обращаясь к Андрею:

– Слез бы с коня, помог.

– Моё дело – охранять, ты меня для этого нанимал, – спокойно ответил Андрей.

Купцу ответ явно не понравился, и он счёл Андрея белоручкой и лентяем. Пусть его!

Брод они преодолели благополучно. Когда обоз уже стоял на другом берегу, возничие стали разуваться и выливать воду из сапог – ведь вода в реке была выше колена.

Андрей и помог бы им, но он помнил о своих прямых обязанностях и стал присматриваться к местности. Не понравилось ему, как вели себя птицы. Они низко летали над дальними деревьями и беспокойно кричали. А пуще всего сорока – та вообще трещала без умолку. «Чужой в лесу есть», – понял Андрей. Он был заядлым охотником и повадки зверей и птиц знал.