Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

Единственной же душой, которая самым категорическим образом отказалась последовать за мной, была душа моего отца. Своей матери, умершей несколькими годами раньше чем он, я в Чистилище уже не застал, она поднялась выше и мой отец, простой работяга и вечный труженик, теперь непременно хотел последовать за ней. Он был горд тем, что я удостоился такой чести, искренне радовался, но не захотел становиться Создателем, как я его ни умолял, ведь его хитон уже стал таким белоснежным, что ему осталось ждать возвышения совсем недолго. Что же, я понимал его, ведь ему была уготована не менее прекрасная судьба, чем мне.

Обеспечив телами почти четыре сотни душ, я понаблюдал несколько минут за работой моих друзей и остался очень доволен. Они ничуть не хуже меня знали свое дело и тела, сотворенные ими, принимались, самыми привередливыми душами, с первого же предъявления. Новоиспеченные Верховные маги, также стали подключаться к работе, благо места в мастерской хватало всем и хотя у них с сотворением тел возникали некоторые трудности, я не видел никаких оснований бросить все и помогать им советами. Поскольку с этой частью работы все было ясно, я решил заняться кое‑какими другими делами и покинул свою мастерскую по‑английски. Меня сопровождал только Конни.

Поднявшись на магическом лифте в свои покои, я вошел в святая святых, Золотого дворца, центральный пункт управления Парадиз Ланда, самое удивительное место в этом огромном, волшебном мире. Это был большой зал, имеющий в поперечнике примерно метров семьдесят пять и расположенный точно в центре верхнего, семьдесят седьмого этажа его главной, восьмигранной башни. Подняться выше уже было невозможно, выше был только полуторакилометровый шпиль из магической стали, покрытый золотом и увенчанный сапфировым шаром. Эта конструкция была монолитной и не предназначалась для посещений.

Зал управления, как и вся башня, был восьмигранный, имел высоту вдвое большую чем остальные покои и главной деталью декора потолка, украшенного витражом, было грозное, синее Око Господне в золотом, сверкающем круге, взирало на меня с пятидесятиметровой высоты. По всем восьми углам зала, располагались плоские, золотые полуколонны почти трехметровой ширины с капителями коринфского ордера. В основании каждой колонны имелась небольшая дверь и я мог войти в центр управления чуть ли не из любого помещения своих трехэтажных покоев, в котором для этого имелась специальная потайная дверца.

Между колонн располагались восемь магических зеркал из очень темного сапфира, отполированного до такой степени, что он стал идеальным зеркалом и все в нем отражалось с невероятной четкостью деталей и без малейших искажений. Через эти магические зеркала я не только мог заглянуть в любое место Парадиз Ланда и всего Зазеркалья, но и мгновенно перенестись туда, шагнув прямо в изображение.

Но вовсе не эти экраны были главным достоинством зала управления. В самом центре зала, пол которого был покрыт мягким, малиновым ковром с длинным ворсом, находился золотой, десятиметровый диск, одну половину которого занимал широкий пульт, перед которым стоял массивный трон. Ничего не имею против золота, но пускать его на изготовление мебели, это, по‑моему, было через чур и прямо свидетельствовало об отсталости Яххи. Да и сам пульт, сверкающий драгоценными камнями, которыми были обсыпаны всякие здоровенные штурвалы и маленькие штурвальчики, рычаги и рычажки, все эти тумблеры и какая‑то дикая, золотая голосовая труба, магического матюгальника, словно снятая с допотопного парохода, указывали на то, что Яххи не учился в нормальной школе.

Как бы то ни было, я не собирался ничего здесь менять не только в память о Создателе Яхве, но еще и потому, что Яххи, не смотря ни на что, был гением и его изобретательному уму можно было только позавидовать. Хотя пульт и выглядел диковато, с его помощью можно было легко управлять как Парадиз Ландом, так всем Зазеркальем и даже его смежными измерениями. Старина Яххи придумал чертовски удобную штуку, хотя она и выглядела допотопным анахронизмом.

Усевшись в огромный, золотой трон, я превратил его, пусть и в золотое, но более удобное кресло с мягкими подушками малиновой кожи и принялся орудовать рычагами и штурвалами магических механизмов, управляющих Парадиз Ландом и Зазеркальем, внося те коррективы которые считал в этот момент не только необходимыми, но и безотлагательными.