Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

Мои слова, почему то были восприняты, как остроумная шутка и ответом мне был, взрыв смеха. Видя мое недоумение, Уриэль захохотал так, что даже закашлялся. Архангел Узиил, который, не смотря на все свои патриархальные замашки, хохотал не меньше других, наконец, ответил мне:

‑ Мастер, и ты еще спрашиваешь об этом после того, как снял чары Создателя с Кольца Творения и открыл этому паршивцу секреты любовной магии самого высшего, воистину астрального уровня? Твой Мишель и его подруга Ниэль сейчас заняты тем, что устроили в своем коттедже настоящий праздник любви, на который вход открыт каждому. Похоже, мастер Ольгерд, что этот мальчишка посрамил‑таки тебя в искусстве любви, так во всяком случае считают те красавицы, которые уже имели возможность сравнивать одно с другим.

Выяснять подробности я не стал, так как сразу понял, что со всеми своими вопросами попал впросак. Точно так же я не стал будировать тему секса, выясняя, кто кого превзошел в искусстве любви, а не то от меня тут же стала бы требовать доказательств Гелиора, которая смотрела на меня с некоторой иронией. Поэтому я перевел разговор в иную плоскость, спросив своих друзей:

‑ Ну, голуби мои, какие мысли возникли у вас по поводу внешнего вида летающего острова и его замков?

Тут возникло небольшое замешательство. Члены моей команды, насмешливо поглядывая на ангелов Терраглориса, стали рассаживаться по креслам и диванам, в то время как они, почему‑то, сгрудились вокруг Виталии Златокрылой, которая ни на минуту не расставалась со своими золотыми крыльями. Наконец, ангелы расступились и Виталия, горделиво распахнув свои сверкающие крылья, подошла ко мне, и, молитвенно сложив руки и опустившись подле меня на одно колено, спросила меня восхищенным голосом:

‑ Моя повелитель, скажи нам, правда ли то, что мы полетим к Терраглорису потому, что ты намерен возвести нашего вождя, мастера Вельзевула, в Создатели, чтобы он сотворил для друинов новую Вселенную?

Тон голоса у Виталии был сильный и торжественный и было ясно, что уж она то полностью во мне уверена и задает свой вопрос про форма. Шагнув навстречу Виталии, я немедленно подхватил её руки и прижал к своей груди. Прежде, чем ответить Виталии Златокрылой, я поцеловал её долгим, чувственным и страстным поцелуем, чтобы у нее не возникло ни малейшего сомнения в том, о чем я собирался известить её. Оторвавшись от пылающих губ этой прекрасной девушки, я торжественно объявил:

‑ Да, любовь моя, это так же верно, как и то, что после твоего возвращения в Светлый Парадиз ты будешь жить в прекрасном, огромном замке, который я сотворю для тебя в том месте, где ты захочешь его увидеть и ты будешь моей возлюбленной, если не отвергнешь моей любви, но куда больше я буду счастлив, если ты станешь теперь моей подругой и будешь отныне находиться подле меня постоянно. ‑ По‑моему все, что я сказал, куда больше ошарашило ангелов Терраглориса, чем Валерию и чтобы усилить эффект, поставив девушку на ноги, найдя глазами Сцинию и поманив её к себе плавным и величественным жестом руки, громко добавил ‑ Сциния, любовь моя, в равной степени мои слова относятся и к тебе, так подойди же ко мне и подари мне свой поцелуй, если и ты не откажешь мне в счастье быть рядом с тобой.

Интуитивно я выбрал самую верную тактику. После того, как Сциния бросилась ко мне на грудь, ангелы Терраглориса стали по очереди подходить ко мне и чинно приветствовать, величая уже не мастером Ольгердом, а повелителем. Хорошо было еще то, что Михаилу и Ниэль удалось отвлечь на себя их большую часть, а то эта церемония стала бы слишком утомительной. Когда все расселись и замерли в ожидании, я снова поинтересовался:

‑ Ну, так как, друзья мои, у вас есть какие‑нибудь предложения относительно летающего острова? Или мне придется мудрить над его созданием самостоятельно и отказаться от тех немногих часов ночи, что остались у нас для сна.

Сказано эти слова были не только с широкой улыбкой, но и самым веселым тоном. Так что никто не возмутился тогда, когда я выпустил из кольца творения малиновый шар, размером в мяч для слоновьего футбола и он замер посреди нашего номера в ожидании. Первой к нему подошла Айрис и, прижавшись к нему своим высоким и чистым лбом, передала свою часть архитектурного замысла. Потом двинулись все остальные мои друзья и поскольку малиновый шар был большим, добрых, полутора метров в диаметре, то вокруг него смогли встать сразу несколько архитекторов‑проектировщиков и дизайнеров.