Александр Абердин - Герой по принуждению. Трилогия (СИ)

Маленькая русалочка вовсе не была безжалостным и жестоким извергом, обрушив на голову запойного пьяницы Николая Петровича весь тот страх и ужас, который некогда испытали, по его вине, домочадцы, она негромко произнесла еще одну магическую формулу и тот, плаксиво хрюкнув в последний раз, шумно заворочался и затих. Нарисовав перед алкашом и лодырем красочную картину возмездия, Олеся, тем не менее, показала ему самый короткий путь к спасению.

Магия Айрис, как заметил Михалыч, носила куда более благожелательный характер. Она была изящна и элегантна. Едва подойдя к двери соседней квартиры, она послала впереди себя волну тепла и заботы и поэтому ее появление в квартире никого не испугало. Пройдя к постели больной девочки она поговорила с ней пару минут, после чего проделала над ней руками пасы, отчего та уснула. В полголоса напевая какие‑то магические формулы, непонятные Михалычу и стала проделывать над телом девочки манипуляции с волшебным кольцом.

Спустя каких‑либо десять минут девочка полностью выздоровела. Убедившись в том, что к ребенку полностью вернулись здоровье и силы, Айрис весело поболтала с ней несколько минут, чем и вызвала её столь радостные возгласы и веселый смех. Оглядев небогатую обстановку, уходя из соседней квартиры, она оставила на полочке возле телефона, толстую пачку стодолларовых купюр. Михалыч так и не понял, видел ли он все своими собственными глазами или просто почувствовал это, но в том, что в соседней квартире произошло именно эти события, он был, почему‑то, уверен на все сто процентов.

Пока Айрис и Олеся занимались врачеванием тела и души, Харальд, каким‑то совершенно фантастическим образом, исхитрился упаковать в два кофра весь скарб, нажитый Михалычем за несколько лет. Он даже умудрился вложить в них компьютер и три с лишним сотни книг. Глядя на опустевшие полки книжного шкафа и выпотрошенный стол, Михалыч не выдержал и, обескуражено, поинтересовался:

‑ Харальд, а как это у тебя получилось?

Пожав плечами, тот ответил:

‑ Шеф, в этом нет ничего удивительного. Магия. Я просто совместил вещи друг с другом.

‑ Ага, все понятно. ‑ Смущенно пробормотал Михалыч, хотя так ничего и не понял. Может ты и мебель туда же пристроишь, Харальд?

Ему весьма слабо представлялось то, как это можно совместить тауэр персонального компьютера размера макси с лазерным принтером, а монитор со сканером. Но поскольку вещей в квартире значительно поубавилось, он не стал сомневаться в умении Харальда творить чудеса, думая, что все дело здесь в четвертом, пятом и еще Бог весть каком измерении. Его последняя просьба нисколько не озадачила молодого скандинава и он тотчас затолкал в кофр большой книжный шкаф.

Поскольку он не то услышал, не то почувствовал, что Айрис и Олеся возвращаются, он не стал расспрашивать Харальда, как он умудрялся оперировать с многомерным пространством. Дождавшись, когда спутник Олега полностью заберет в кофры всю обстановку и оказавшись в пустой квартире, Михалыч понял, настала пора скомандовать: "По коням", что он немедленно и сделал, правда, обращаясь к своим новым знакомым он, немного смутившись от волнения, тихо сказал:

‑ Пожалуй, нам пора ехать.

Выйдя, незадолго до полудня, из дома на свежий воздух под руку сразу с двумя очаровательными девушками, Михалыч тут же с удовлетворением отметил, что и при ярком свете солнца они не исчезли, а стало быть все это ему не привиделось во сне. Наоборот, светловолосый гигант, рыцарь сэр Харальд Светлый, донес кофры до новенького, сверкающего темно‑зеленым перламутром джипа и аккуратно поставил их возле задней двери. Не смотря на яркое солнце, стоял крепкий морозец и красавица‑южанка Айрис, похоже, продрогла, хотя и была одета в теплую шубу. Зато Олеся искренне радовалась и принялась играть в снежки с Харальдом.

Чтобы лишний раз убедиться, что все это не наваждение, Михалыч, слепив крепкий снежок, ловко запустил им в Харальда, попав тому точно в лоб и тотчас получил в ответ не менее крепкий удар, сбивший с головы норковую шапку. Охнув от неожиданной контратаки, он тут же присел за своим "Опелем", превратившимся за ночь в снежный сугроб, принялся лепить снежки и с пулеметной скоростью обстреливать ими и Харальда, и Олесю. В ответ на него обрушился уже целый шквал снежков и вскоре он был вынужден запросить пощады. Михалыч был не прочь повозиться с ними в снегу подольше, но уж больно заманчиво было поскорее сесть за руль огромного, военного джипа, который стоял возле подъезда.