Михаил Ремер - Спасти Москву

Размышляя, как бы упростить конструкцию, Булыцкий целыми днями маялся, не находя себе покоя, уходя из монастыря иной раз поутру, а возвращаясь, уже когда солнце начинало заваливаться за верхушки голых деревьев. Неделя, одна, другая, но ничего не выходило. Консультации с Милованом тоже ни к чему хорошему не приводили; тот все больше советовал бросить занятие это хоть на время, а там, глядишь, что-то путное и придумается. Или вообще о чем-нибудь другом подумать. «Вон ведь безделушки какие получаются!» – имея в виду неказистые счеты, что сладил гость для упрощения жизни Тимохи. Понравились они и Миловану, и в свободное от сует и молитв время тот с удовольствием проводил время, постигая науку для себя новую: арифметику.

– Да какие безделушки?! – вспылил пенсионер. – Вам все, что бы ни сделать – либо потеха, либо безделушка! Вам дело говорю, а никому и горя нет! Посмотрю, как по осени у меня запоете! – в сердцах сплюнул он и с силой толкнул дверь, собираясь на улицу, но тут же остановился. На улице плотной стеной валил снег. Такой, что все уже оказалось укрытым толстым-толстым слоем пушистого одеяла такой плотности, что даже дверь распахнулась с большим трудом. Чертыхнувшись, пенсионер вытряхнул из рюкзака забытый всеми зонт и, под насмешки Милована, вышел наружу. Щелкнул механизм, и над Николаем Сергеевичем распахнулся черный купол.

– Ну-ка, чужеродец, покажи вещичку дивную, – в дверях тут же возникла косматая голова Милована.

– Тебе-то что? – огрызнулся в ответ он.

– Мне любопытство, может, простое. А может, и нет. Да покажи ты, не серчай, – примирительно протянул бородач, и Булыцкий протянул тому зонт. Тот принялся вертеть его и так и сяк, восхищенно качая головой да прищелкивая языком. – А ну-ка распахни, – попросил он, и пенсионер сложил и закрыл приспособление. – Закрой, – зачерпнув пригоршню снега, снова попросил он. – Открой, – зонтик со щелчком распахнулся, укрывая Николая Сергеевича от небольшого комочка, запущенного Милованом по навесной траектории. – Дельно, – прокашлявшись, изумился тот, но больше ничего и не сказал.

За суетами прошла зима. Дохнуло весенней свежестью, и преподаватель решил, что пора уже заняться рассадой, тем более что по приметам морозов не ожидалось. Созвав братию и достав из дальнего угла подготовленные короба, Николай Сергеевич на пару со Жданом, как следует напитав влагой бадейки для угля, принялся за дело.

Поперву землей засыпали – каленой, сдобренной золой да отходами, да песком разрыхленную предварительно. Затем Булыцкий, дрожа, словно школьник на первом своем экзамене, принялся высаживать найденные в кармане рюкзака да извлеченные из разносолов семена, попутно объясняя собравшимся вокруг схимникам, что да для чего. Те, затаив дыхание, жадно наблюдали за каждым движением преподавателя.

Вскорости все было готово. Ящики с рассадой расставлены в круг у окошка, а между ними, жарко полыхая раскаленными углями и прогревая воздух, установлена была конструкция, из ствола дерева выдолбленная да толсто землей проложенная изнутри. Так, чтобы полыхавшие в этой емкости угли не прожигали древесину. Оно бы, конечно, правильней было бы из камней выложить емкость, да где их столько найти было, посреди зимы-то?

– Вот тебе, Ждан, и дело нашли, – пришелец потрепал по плечу Ждана. – Смотри мне, не засни!

Впрочем, это уже больше для острастки было. Что бы ни поручил пареньку пенсионер, исполнялось с поражающей рьяностью и точностью, и пришелец уже ни капельки не сомневался, что тот не подведет. Тем не менее каждый день уделял время для личного осмотра своих «сельхозугодий».

И снова возобновились попытки сладить злосчастный арбалет, который словно бы назло не хотел получаться одновременно и недорогим, и надежным. Уже и всяких конструкций было перебрано и вариантов, но все без толку. Машина хорошей должна была бы получиться, да толку-то от нее, раз цена запредельная. Уже и отказаться от затеи думал Николай Сергеевич: «Пес с ним, с арбалетом, луков больше наделать! Пусть бы и учиться долго стрелять, так хоть как-то!» – как наткнулся в селеньице одном на рычаг, из кости проваренной сделанный. Оно хоть и неуклюже, зато достаточно прочно и надежно. Уже тогда царапнула кость та взгляд, да не сразу сообразил пенсионер, что приладить кость ту можно с умом, а когда сообразил, то хохот его пробрал такой, что Милован уж не на шутку обеспокоился: уж не тронулся ли знакомый его умом?

– Ты чего, чужеродец? – сплюнув мокроту, поинтересовался тот.