Дмитрий Полковников - Герой не нашего времени. Эпизод II

А дальше? «Генерал Мороз» ещё даже не задумывался воевать. Зато «полковник Грязь» и «капитан Пыль» сейчас резвятся, потихоньку подгаживая моторам, гусеницам и колёсам 3-й танковой дивизии.

Нет плохой погоды. Лето жаркое, но не настолько сухое, чтобы иссушить всё. А там, где всё-таки иссушило, требовалось уметь ездить не в одиночку, а целой колонной по песку. Немцам пришлось тягачами тащить до шоссе и железной дороги буксующие грузовики, иначе они рисковали остаться без пехоты и боеприпасов. Разбитая гусеницами колея не доставляла радости и танкам, лязгая траками, они постоянно садились на брюхо.

Спасибо, партия, за то, что за весной приходит лето. Но лгут немцы о вредной погоде, почему-то действующей в две стороны. А ещё офицер, находящийся в здравом уме и твёрдой памяти, обязательно поинтересуется климатом места, где ему придётся жить и воевать.

А теперь субъективные ягодки. В результате заранее спланированного (наверное, самим королём Фридрихом Барбароссой) грамотного обходного манёвра две колонны техники Моделя свернули в давно обозначенное на карте болото, а Красная армия добавила им ещё чуть драматизма.

Так лихо 22 июня для Моделя начинался блицкриг. Так начал воевать на востоке «главный пожарный Гитлера и гений обороны». Попутно – гений-апологет тактики «выжженной земли», за что ему, застрелившемуся, пусть вечно икается, пока он крутится в гробу пропеллером.

К исходу дня обладатель монокля прошёл восемнадцать километров, причём половину из них – вытянувшись в две нитки по шоссе и железнодорожной насыпи, следуя чуть ли не параллельно советско-германской границе [194].

Пехота его в этот раз подвела. Наступление 31-й дивизии приостановилось, наткнувшись на позиции укреплённого района с засевшей пехотой и полевой артиллерией. Со стороны леса били русские гаубицы, старавшиеся успеть везде, посылая снаряд за снарядом на их батареи и понтонные парки.

За оборонявшимися русскими на железнодорожной насыпи полыхали костры вместо мостов. Ещё несколько характерно зловещих дымов поднимались дальше, вероятнее всего на шоссе.

На этом берегу требовалось вспомнить устав и атаковать по всем правилам. Разведать цели. Подтянуть к пехоте тяжёлое оружие, расстрелять огневые точки прямой наводкой из артиллерии.

Их ждали, определённо ждали, но почему-то не действовали всеми силами, а, очень похоже, заманивали, как Наполеона в 1812 году.

Паранойя у врага – тоже оружие. Удар наносило прошлое. Немцы очень не хотели повторять ошибку великого француза, не сумевшего разгромить, уничтожить или деморализовать русскую армию в приграничном сражении.

Первые два часа боя бывший полковник ожидаемо выигрывал по очкам.

Тем временем к взорванному русскими железнодорожному мосту через Буг, медленно набирая скорость, приближался горящий железнодорожный состав, собранный из разнокалиберных цистерн с нефтепродуктами. Пригодилась и двойная колея.

Расстреливаемая из орудий прямой наводки сцепка из двух паровозов в облаках пара всё-таки дотолкала груз до провала. Увлекаемые друг другом цистерны с заранее открытыми люками падали в реку, бились друг о друга, выплёскивая мазут, керосин, масло и бензин.

Горящее пятно у моста, увеличиваясь, сползало в сторону почти готового понтонного моста [195]. Течение у Буга сильное, стремительное, на быстринах и крепкого мужика опрокинет с ног.

Пусть пионеры вермахта переправу и не отстояли, зато не пустили огонь дальше, заставляя выгореть нефтепродукты именно здесь, сокрушаясь об утрате одного очень ценного для блицкрига понтонного парка.

Едва перестала бушевать метель из осколков металла и бетона, Ненашев вновь полез в «скворечник». Дореволюционный русский железобетон выдержал обстрел, но поверхность форта местами больше походила на лунный пейзаж.

Из развороченной земли поднимался сизый дымок с неприятным запахом сгоревшего тротила. Судя по осколкам и размеру воронок, их обработали из 15-см пушек.

Неплохо! Чем больше калибр, тем больше уважения.

– Товарищ майор, смотрите!

Самолёты шли на батареи полка Царёва.

Долго соображали. Вернее, вызывали пикировщики, ругаясь с люфтваффе. Час-полтора отставной полковник отводил на каждую просьбу вермахта поддержать его авиацией, собрав однажды сухую статистику.

Для люфтваффе задача дня – работать исключительно по аэродромам, даже в ущерб поддержке наземных войск. Но если выставили пикировщиков, значит, наступил Костя своими пушками немцам на больную мозоль.