Дмитрий Полковников - Герой не нашего времени. Эпизод II

– Значит так, Угрюмов. – Ненашев выставил на стол вещмешок и положил рядом ракетницу. – У меня давно весь боезапас в дотах. Надеюсь, и у тебя. Может, и слухи, но шестнадцатую статью полевого устава лично я помню наизусть.

Комбат-сосед кивнул. «Внезапность будет применять и противник. Части РККА никогда не должны быть застигнуты врасплох, и должны решительным ударом ответить на всякую внезапность со стороны врага».

– Что случилось?

– У пограничников сидит перебежчик и слёзно просит расстрелять его три раза, если он врёт. Немцы подвели мотомехчасти вплотную к границе и сняли проволочные заграждения. Напротив моих позиций сейчас слышен гул моторов. – Ненашев посмотрел на округлившиеся глаза Ляпина. – Ещё раз! Для тех, кто на бронепоезде, повторяю: наши «верные союзники» не шнапс пьют, а вовсю гудят моторами. Расставляют артиллерию на прямую наводку. Не знаю, чем закончится весь кипёж, но вот вам, мужики, на всякий случай такая связь. Пока дерётесь, стреляйте каждые пятнадцать минут тройкой красных в небо. И я так сделаю, чтобы видно было, кто жив, а кто нет. И ещё… Дайте, я вас хоть обниму, ребята, напоследок. Если не встретимся, лихом не поминайте.

Максим подыскивал другие слова, но так и не нашёл. Его ребята, натасканные на сдерживающий бой, имели больше шансов выжить. А те, кто здесь, – вряд ли.

Угрюмов зло посмотрел на Ляпина. Нет, Ненашев шутник, но не настолько же. Заёрзал и начальник штаба.

– Значит, так. – Майор поднялся. – Найди политрука и скажи, что командование ночью обязательно объявит тревогу. Бойцов гони спать в доты, и это… пусть с собой внештатные «Максимы» и боезапас захватят.

Уходя из Мозырьского УРа, батальон забрал с собой два десятка станковых пулемётов и, особо не светясь, хранил их в оружейке.

– А не паникёр ли Ненашев?

Майор ухватил Ляпина за рукав, помня, что шепнул на ухо обнявший его Ненашев: «Не дуркуй, дело плохо! Увози машиной семьи, на вокзале уже толпа, не пробиться».

– Ненашев не паникует. А если что, приказ у нас есть! Но знаешь, я иногда думаю, человек ли он вообще! Нельзя всё так предвидеть! Да, я сейчас к семье побегу, а ты дуй к своим. Да куда ты один, бойцов с собой захвати. И оружие не забудь! Что сказать жене, надеюсь, понял?

– Как вы могли такое допустить?! – Теплицын, в недавнем прошлом сам капитан госбезопасности, рвал и метал. – Нападение на обком партии! Да вы хоть понимаете, что за это грозит?!

Грозило и ему. Происшествие не только чрезвычайное, но и неслыханное. В ночном Бресте пахло настоящим вооружённым антисоветским восстанием [148]. Придётся отвечать, но скверну надо давить самому и сразу. У комиссии ЦК меньше будет неприятных вопросов. Бездействовать он не станет. Но ответственность следовало сразу с кем-то разделить, а ещё лучше, как можно быстрее найти виноватых [149].

Казалось, антисоветское подполье полностью ликвидировано, меры профилактики принесли свои плоды. По представленной ему НКГБ статистике, враги советской власти в Брестской области ни одной террористической акции за прошлый месяц не провели. ЧП лишь рядом, в Белостоке, где убили оперуполномоченного, и ещё в Барановичах. Там учительницу русского языка облили керосином и сожгли [150].

«Хорошо, что не у меня. И та баба – дура, понесло её в два часа ночи бельё вешать в огороде», – думал тогда Теплицын. Как он наивен! Новый орган явно втирал всем очки. Плохо, очень плохо чистили они город от «бывших». Вот первый виновный!

Едва утих пожар, Теплицын вызвал к себе начальников НКГБ, НКВД, исполняющего обязанности командира погранотряда Елизарова и начальника гарнизона Азаренко.

Последний выглядел не очень. Синяк на лице, разбитые губа и нос, из которого торчит кусочек ваты. Видно, долго не могли остановить кровь. Это сразу вызвало сочувствие Теплицына. Он сам сидел за столом хоть с чистым, недавно умытым лицом, но в измазанном сажей и копотью френче, со свежими царапинами и ссадинами на руках. Сам спасал документы, вынося их в безопасное место. Это сами шкафы несгораемые, но внутри обнаружится один пепел. Теперь коробки с партийными карточками стояли в коридоре, под охраной поста милиции.

– Что с вами, товарищ Азаренко?

Глаза генерал-майора зло и яростно блеснули.

– Нападение немецких диверсантов, – аккуратно пояснил Елизаров. – Мы с милицией едва успели комдива отбить.

Командир 42-й дивизии поморщился, будто от зубной боли: «Милиция-то при чём?»

«Монтёры», одетые в гражданку, скоро начнут стричь провода Наркомата связи, а попробуй кто из военных или пограничников вмешаться, далеко и надолго пошлют. Аргумент убийственный, мол, «не ваше дело, на кого мы работаем и какое у нас задание».