Михаил Михеев - Крепость

В этот момент адмирал Камимура едва удержался от того, чтобы не разбить о подвернувшуюся железяку бинокль, подобно многим своим русским коллегам. В первые минуты боя он решил, что судьба вынесла ему навстречу чудом прорвавшийся из Порт-Артура русский броненосец. Конечно, в тот момент, когда его отряд выходил в море, ему сообщили лишь про несколько крейсеров, сумевших вырваться из ловушки, в которую превратилась главная база русских в этих водах, но в подобных делах никогда и ни в чем нельзя быть уверенным до конца. К тому же взрывы русских фугасов, снаряженных тринитротолуолом, давали при взрыве всплески намного сильнее, чем начиненные пироксилином, с которыми ему приходилось сталкиваться ранее. В ситуации, когда один броненосец противостоит четырем броненосным крейсерам, ставить, на взгляд японского адмирала, стоило именно на крейсера. Конечно, боекомплект его кораблей расстрелян минимум на три четверти, но и у русских, вышедших из куда более ожесточенного боя, ситуация такая же, если не хуже, и тактическое преимущество из-за позиции, которую они заняли в начале боя, не компенсировало численное преимущество японцев. И при этом неизвестно, у кого какие повреждения – о бое с русскими крейсерами на броненосце знать не могли. Словом, оптимальным для русского корабля было вообще не связываться с ними и тихонько отступить, тем более что своих визави они явно обнаружили первыми. Однако если русские полезли на рожон – что же, тем хуже для них.

Первым неприятным сюрпризом стало то, что русские не только не уступали его кораблям в скорости, но и, пожалуй, превосходили. Хотя крейсеры адмирала Камимуры и не могли сейчас дать более пятнадцати узлов из-за полученных в бою повреждений, но для уже вечность не проходившего нормального ремонта, а сейчас наверняка поврежденного броненосца, парадный ход которого и в лучшие времена не превышал восемнадцати, этого должно было хватить. Тем не менее, когда японские крейсера, идущие на десяти узлах, только начали увеличивать ход, русские уже пристрелялись, и сделали это, опять же, быстрее японцев.

А потом они легко и, похоже, без усилий (во всяком случае, даже слабый дым из труб их корабля не стал гуще) добавили ход, делая японской колонне классический «кроссинг Т». Трубы… Камимура впился в них глазами. ЧЕТЫРЕ! У этого корабля было четыре трубы! Ни одного русского корабля с четырьмя трубами в этих водах быть просто не могло. И в этот момент русские показали, на что они способны.

По борту русского корабля пробежала цепочка вспышек. На сей раз Камимура видел их совершенно отчетливо, и было их восемь. А потом вокруг его флагмана вырос лес разрывов, буквально скрывший его среди водяных столбов.

В этом залпе не было ни одного попадания, но от этого японцам не стало легче. Близкие разрывы контузили и без того расшатанную в прошлом бою обшивку «Идзумо», осколки – а русские били фугасами – словно коса смерти прошлись по палубе. Вода залила дальномеры, и их линзы вместо противника теперь показывали модные абстрактные картины. А главное, несмотря на то что в творящемся вокруг хаосе оказалось невероятно сложно что-либо понять, Камимура совершенно четко рассмотрел: всплески от русских снарядов были разной высоты. А потом, не успели еще люди прийти в себя после этой вакханалии, русские дали второй залп, на сей раз из четырех орудий, и по палубе «Идзумо» как будто врезало огромной раскаленной кувалдой.

– А ведь попали, Николай Оттович! Честное слово, попали! – Непосредственный Бахирев радовался первому успеху как ребенок. Эссен невозмутимо кивнул – он тоже был доволен, однако не любил показывать свои эмоции. Тем более все шло как надо, и команда «Рюрика» демонстрировала, что учили ее не зря. Каждая капля соленого пота, вызывавшая недовольное ворчанье матросов в мирное время, сейчас сохраняла им такую же соленую кровь. Огромный корабль жил, казалось, собственной жизнью и нес далекому врагу неотвратимую, жестокую смерть.

Пока что немудреный и потому надежный план фон Эссена срабатывал. Правда, японцы обнаружили «Рюрик» чуть раньше, чем планировалось, и выдали себя, немного довернув в его сторону. А может, это было простое уточнение курса, Эссен не собирался гадать и отдал приказ начать пристрелку. Ну а дальше все зависело от искусства артиллеристов и их умения стрелять на дальние дистанции.

Пристрелялись достаточно быстро, хотя могли бы, конечно, и лучше. Но и без того жаловаться грешно, и «Рюрик» вел сейчас огонь, выходя одновременно в голову колонны противника. Через несколько минут «Идзумо» закроет их своим корпусом от идущих следом крейсеров. Правда, он при этом окажется на очень неудобном угле для носовой башни, но и без нее против двух восьмидюймовых орудий «Идзумо» будут четыре восьми– и два десятидюймовых орудия. Подавляющий перевес, особенно учитывая, что все перелеты будут иметь шанс поразить идущие в кильватер японскому флагману крейсера.