Ольга Барбанель - Иллюзии

– Что поделаешь, нам не привыкать, – строгий мужской.

Что за бред?

– Итак, Рудь Артур Борисович, время смерти двенадцать часов сорок семь минут.

– Кто скажет маме?

– Иди ты, я в прошлый раз говорил.

Эй! Я жив! Не пугайте маму! Я попытался сказать этим коновалам, что я вовсе не умер, но почему-то не выходило. Вокруг все еще клубился туман. Но я должен им это сказать, а то маму хватит инфаркт! Я собрал всю волю в кулак и сосредоточился. Так, теперь нужно заставить губы шевелиться. Где у меня губы?

Я запаниковал. Не найти собственный рот?

Попытался поднять руки, но и руки куда-то делись.

Тогда я разозлился и вложил все свои силы в крик.

– Ну вы, молодой человек, и напугали нас, – пожилой врач строго качал головой. – Леночка до сих пор плачет. Всякое у нас бывало, но чтобы вот так – лежит себе труп спокойно, а потом вдруг как заорет!

– Ну простите, что вернулся к жизни, – раздраженно ответил я. Моя нога болталась в полуметре над кроватью, ребра были перебинтованы, одна рука в гипсе. Адская боль, не утихавшая ни на секунду, не добавляла хорошего настроения.

– Это удивительно. Признаться, на моей практике еще не было такого, а работаю я уже тридцать лет! Чтобы через пятнадцать минут после клинической смерти пациент ожил, да не просто ожил, а был вполне дееспособен! Ваш мозг должен был уже претерпеть необратимые изменения, но, очевидно, этого не произошло! Удивительно!

Меня передернуло.

– Давайте оставим эту захватывающую тему, ок? Пропишите мне лучше обезболивающего.

– Пропишу, пропишу, не беспокойтесь. И в следующий раз будьте осторожнее, переходя дорогу!

Доктор наконец ушел, а я состроил жуткую гримасу бабуле на кровати напротив. Та возмущенно нахмурилась и засопела, но перестала наконец ломать о меня глаза.

Белый потолок, белые стены. Тоскливо! И все болит. Но боль хотя бы отвлекает, можно сосредоточиться на ней и забыть о реальности. Нет, я определенно не против боли.

– Ты уверен, что не хочешь пожить пока дома?

– Нет, мам, я в порядке.

– Когда нормального человека переезжает грузовик, он не говорит «Нет, мам, я в порядке»!

– Мам, говорю же, я в порядке!

Мы проходили нудную процедуру выписки – распишитесь здесь, поставьте галочку тут, написайте в баночку на прощанье, сдайте кровь еще разок. Сколько литров крови у меня выкачали в этой гребаной больнице? Не врачи, а вампиры. Мама не облегчала ситуацию своим настойчивым желанием сгрести меня в охапку и утащить к себе, где она сможет спокойно и без помех душить свой любовью и контролировать каждый мой шаг. Что поделать, семья, а ее не выбирают.

– Твою конуру даже домом нельзя назвать. Дом давно пора снести, а этот запах! Могу поспорить, что по квартире бегают крысы!

– Люблю грызунов, – рассеянно заметил я, натягивая джинсы. Эта простая процедура стала весьма болезненной после множественных переломов. Хотя, по словам врача, я смог поправиться в рекордно быстрые сроки.

– Милый, ну тебе же нужно набраться сил после этого случая! Разве ты будешь нормально питаться сам? И ты такой рассеянный, что можешь просто забыть принять лекарства!

Я наконец смог натянуть футболку и теперь сражался со свитером.

– Мама, что я сказал, когда ушел из дома после школы?

Мама вздохнула.

– Что ноги моей там не будет, пока Игорь живет с тобой.

– Но ты несправедлив к нему и ко мне, кстати тоже! Неужели я не заслуживаю немного счастья?

– Заслуживаешь, конечно. И я не буду нарушать вашу идиллию.

– Только из-за того, что Игорь тяжело переживал твой подростковый бунт десять лет назад? Это глупо! Ты и правда был невыносим.

Я глубоко вдохнул и досчитал до десяти.

– Мама, давай не будем повторять все по новой. Ты знаешь, чем все кончается – я злюсь, ты плачешь. Я поеду домой, со мной все будет хорошо.

Мама обреченно передернула плечами.

– Я отвезу тебя. А завтра куплю продукты и приготовлю тебе поесть, и ничего не смей говорить!

– Хорошо.

Это был компромисс.

Наконец здание больницы осталось позади, и я с некоторым трудом залез в мамин джип. В одном отчиму не откажешь – он отлично обеспечивал маму. И на этом спасибо.

Меня хотели выписать в понедельник утром, но я, как обычно, сделал все по-своему и выписался в пятницу вечером. Проторчать еще выходные в палате – нет уж, хватит.

Я наблюдал за бурлением жизни за окнами машины. Множество огней в витринах манили, супермаркеты выплевывали толпы людей, дороги заполнил транспорт. Суета пятничного вечера.