Игорь Парфенчук - Однажды ранней осенью

Наш завхоз. Мечется. Туда, сюда. То в админкорпус, то в приемное отделение, то на склад. Типа деятельный. А смысл всех этих метаний – остограмиться и закусить в приемном отделении где у него как раз сегодня на дежурстве пассия – медсестра Зоя.

Или терапевт Галина Николаевна. Редкостный коррупционный лодырь. Шагу лишнего не сделает. Из – за стола не встанет. И хитрая!

– Игорь, хорошо что вы зашли! Подайте, пожалуйста, мне ту тетрадку на полке.

Сегодня вовсю метет листья. Раскраснелась. Вся такая бойкая. Работает! А вся причина в том, что с утра у нее под дверями очередь липовых больных, готовых поделиться с врачом нечестно начисленными выплатами по больничным. Самой взять гонорар боязно, а через сестру, оставшуюся в кабинете – пожалуйста. А вот как закончится уборка, она, не запятнавшая себя взыманием мзды, всем выпишет больничные.

Молодежь работать не хочет. Четыре молоденьки практикантки и немного уставший от жизни практикант внимательно всматриваются в крону каштана, вероятно подсчитывают количество оставшихся на ветках плодов.

Подхожу к ним. Некоторое время смотрю по направлению их взгляда.

– Сорок семь!

– Не поняли, доктор?

– Сорок семь осталось! Возможно, сегодня не опадут. Предлагаю струсить и завтра не выходить на работу.

Девушки захихикали, их собрат закашлялся, но все от дерева отошли и взяли в руки веники.

Эх, что не говори: работать на воздухе, взаимодействуя с природой, это здорово и полезно. Главное чтобы не долго, без тяжелого в руках и на длинные расстояния.

День прошел почти без приема. Быстро. С утра опять мели листья. С пол часа поохраняли собранные из них кучи, обмениваясь впечатлениями о выполненной работе и не только. Загрузили листья на прибывший грузовик. Разошлись по рабочим местам. Потом чашка кофе в своем кабинете. В связи с отсутствием приема – чашка кофе в глазном кабинете. Посмотрели мои глазные яблоки. Жить буду. Потом Анфисы. Тоже. Потом обед. Вернее якобы. Обеденное время нам не предусмотрено. Принимать пищу должны так сказать в промежутках. После составлял отчет за неделю. Всего двадцать два пациента. Тяжелых случаев нет, не считая сегодняшнего визита молодой мамы с непрекращающимся нервным поносом из – за того что ее сын проглотил большую пуговицу. Пуговица у мальчика вышла, а вот понос у мамы не проходил. Ее направили из инфекционного, после посева, ко мне. Немного испугал сообщением о том что еще два – три посещения туалета и ее скелет рассыплется от отсутствия воды в организме. Думаю стресс ушел, судя по тому, как быстро она покинула кабинет, выбежав в коридор.

По окончанию составления отчета еще чашечка кофе и убытие из больницы. На этот раз тихо в одиночку. Не в общей колонне медработников гордо идущих по выметенной центральной аллее с чувством исполненного долга Гиппократа.

Так на всякий случай. Вдруг от общения с пациенткой моя одежда впитала в себя запах ее «стресса». Не поймут. Еще в голову возьмут, что я чего – то испугался на работе или до туалета не добежал.

Хотя можно было бы пристроиться к лаборантам клинической лаборатории. Они бы ничего не учуяли, а другие подумали бы на них. Особенно если бы я шел внутри их группки с гордо поднятой головой и улыбался. Хотя нет – а вдруг у дамочки запах какой особенный? И меня лаборанты бы вычислили?

Аж самому не удобно: стоял у окна, пока основная масса не покинула здание, а потом как лазутчик тихо улизнул.

Звонила по мобильному Мария Захаровна. Заговорщицким голосом сообщила что ее муж Сергей «собирается».

Решил пройтись к той церкви, о которой она рассказывала. В городе у нас две церкви. Одна новая – недавно построили, вторая старая. Построили ее еще в девятнадцатом веке. Чудом не разрушили во время революции. Не разбомбили во время отечественной войны. Не определили под какой-нибудь склад или автовокзал во времена Хрущева. Старая, каменная церковь с покосившимся металлическим крестом на большом куполе. Идти нужно было к ней.

Вероятно в этом есть божий промысел: оставить единственное место в городе для спасения человеческих душ.

Со всей округи и близлежащих сел сюда съезжались верующие. И сейчас тоже, но не в таком количестве – многих перетянул вновь построенный храм в другой части города.

Больше ста лет церкви. Пережила и царя Николая и Ленина со Сталиным и Хрущева и Брежнева. Громоотвод зла. Ударит злая воля по жителям города, ан всю злость божья благодать и поглощает. Недаром в и 33 – ем и в 47 – ом году такого массового голода, как по всей Украине в городе не было.