Игорь Парфенчук - Однажды ранней осенью

– Ну что?

– Как что – такой тесьмы ни у кого в городе небыло. Я по молодости немного шила и однажды мне по большому блату из какой – то африканской страны привез моток ее один мой знакомый.

Тогда, в восьмидесятом, когда подшивала ею мужу джинсы, шутила над ним: – Ну ты теперь у меня чистый американец с африканской примесью!

– Джинсы я бросила, ничего укорачивать не стала. Меня внезапно охватил страх, наверно я точно сошла с ума – это были те самые джинсы! Я их узнала. И по тесемке, и по оригинальному зипперу, и неровной строчке на левой штанине.

– Тогда он их всего один раз одел. Была суббота, ранняя осень. Он с друзьями решил пойти в ресторан. Вернулся поздно. Не пьяный, но какой – то не в себе, весь возбужденный. И в обыкновенных брюках!

– Спрашиваю: – Где джинсы? – а но мне в ответ: – Закопал. И вот опять они, спустя столько лет!

– А вы спросили откуда они у него?

– Спросила, спросила. Говорит что откопал! Издевается! А у меня давление скачет. Сто семьдесят на сто. Вот схватит инсульт, кому тогда он нужен будет! Даже попросила его: возьми меня хоть раз с собой. Туда, куда ты уходишь. А он: ты зависнешь при переходе.

– Каком переходе, и где зависну? Улыбается. Точно чокнулся!

– Да, не позавидуешь вам. Не знаю что с вами делать. Очень интересная ситуация. Говорите увлекается НЛО.

– Да, да, и НЛО и потусторонним.

Да, интересно. Еще один пенсионер, на которого повлиял прогресс. Хотя все в этом мире возможно.

– Мария Захаровна, а вам не приходило в голову что все это правда?

– Что правда?

– Ну НЛО, пришельцы на земле. Серые большеглазые человечки. А вдруг ваш муж установил с ними контакт?

– Доктор! Вы что, тоже ненормальный!

– Нет – нет! Ни в коем случае. Это чисто мое предположение. И только. Дорога к истине, так сказать. Ход врачебной мысли. Поиск выхода из лабиринта.

Я встал из – за стола, подошел к окну. Задумался. А ведь если так разобраться: действительно все в этом материальном мире возможно. Кто сотворил людей, тот мог сотворить и других таких же существ. И возможно они дальше продвинулись в своем развитии. И даже прилетели на землю. А ее муж контактер. В этой ситуации нужно как – то утешить женщину, но одновременно дать ей понять что ее муж не совсем сумасшедший. И даже совсем не сумасшедший. И то что он говорит, вполне может иметь место.

– Доктор вы меня слышите?

– Конечно! Конечно! Мария Захаровна! Давайте сделаем так: вы ничего больше мужу не говорите, не приставайте к нему расспросами, не ругайте его, вот мой мобильный телефон, как только он начнет собираться в очередное свое путешествие, вы сразу звоните мне. Я быстро соберусь и прослежу за ним. Место куда он ходит я знаю – церковь. Может быть поговорю с вашим мужем. А вы не расстраивайтесь. Все будет в порядке! Все прояснится. Сейчас идите домой. Пусть все в вашей жизни будет как и прежде. Не обращайте внимания на странности мужа. И ко мне на прием больше не приходите. Муж может заподозрить что – то неладное. Хорошо если он исправится, а если на время затаится? Как мы с вами тогда установим истину?

Идите домой и сразу звоните! Мы все решим. Вы только не волнуйтесь!

Я дал Семе в морду.

А случилось все довольно прозаически. На день медицинского работника мы ставили приглашенным детям театральное представление – Буратино. Есть такая фишка у нашего главврача – самодеятельность.

Буратино – наш завхоз Илья Ефимович. Он низкого роста, худой от перепивания и незакусывания, у него длинный нос, выпученные глаза и детский писклявый голос. Вылитый Буратино, даже грима не нужно. Но некоторые изменения в его облик пришлось внести: на нос одели длинную заостренную бумажную трубочку, чтобы скрыть его неестественную красноту, а на голову колпак, для той же цели, но по части лысины.

Анфиса была Мальвина. Она стройная, изящная, с естественным румянцем на лице – как раз подходит для этой роли.

Я – Пьеро. В синих шароварах и красной куртке в крупный желтый горошек. Клоун, да и только. И это я – бывший офицер. Позор! Но деваться некуда. Приказ главврача.

Сема – Карабас – Барабас. В длинном черном фраке, пошитом нашей умелицей Ниной – медсестрой из приемного покоя, черных брюках в белую полоску, местами кривой – дрожала рука от волнения у кадрицы – начальницы отдела кадров, когда их рисовала, и штиблетах 45 – го размера, изготовленных из сапог нашего сторожа дяди Васи путем отсечения голенищ. На голове бумажный цилиндр, на лице – черные пластмассовые усы, приклеенные скотчем.