Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

Кроме того, Вадима ищут охотники Стасюка, и это уже проблема посерьёзнее. Существует высокая вероятность, что найдут быстро. К доктору, кстати, не заглянули до сих пор только потому, что знают: он ненавидит алкашей и курцов, неохотно помогает чужим и крепко держит интересы сообщества. Поэтому оставаться в секторе Вадиму нельзя, нужно как можно быстрее отправляться в путь.

– То есть, если бы к вам обратился чужак, реально убивший Мусаева…

– Я бы оказал ему помощь… и немедля сдал бы тем же охотникам. И они прекрасно это знают. Но очень скоро они отработают все ключевые зоны и доберутся до Лиляши. А она не факт, что будет молчать.

– А как мы покинем сектор, если всё перекрыто?

– Через Резерв.

– Через Резерв? Я слышал, там в последнее время…

– …творится всякая чертовщина? Да, есть такое дело. Но Резерв большой. Видишь ли, Резерв – это своего рода тень К‑55, дублирующая система на случай разных фатальных катаклизмов. И в разных уголках этой системы действительно в последнее время творится нечто странное. Порой настолько странное, что в таких местах приходится заливать все входы бетоном. Так вот, на нашем небольшом участке Резерва, между юго-востоком Шестого Уровня и Лабораторией, вроде бы пока всё нормально.

– Вроде бы?

– Почему не говорю уверенно «всё нормально»… Я нечасто пользуюсь Резервом. Когда это было в последний раз, там было всё штатно. Никаких странностей. Человек, который непосредственно работает с Резервом, тоже ничего не говорил по этому поводу. А если бы там было что-то такое… Необычное… Он бы сообщил.

– Что ж, если вы считаете…

– Я не то чтобы узурпирую право решать, но у нас просто нет другого выбора. Тебя в самом деле надо как можно быстрее доставить в Лабораторию. С поправкой на охотников Стасюка мы не можем ждать, пока всё уляжется. А ты лучше вот что скажи… Ты за что рассчитал Герца с компанией?

– Они хотели меня рыжиком сделать, – признался Вадим.

– Ну, за это стоило, – одобрил Док. – Теперь получается интересная ситуация. После поисковых мероприятий на Граните будет гражданская война. Если победит обескровленная группировка Герца, путь в Нейтраль для тебя заказан. Если победит группировка Паши-Ротора, ты будешь там желанным гостем. Хм… Но до той поры, разумеется, тебе лучше не пересекаться с этой публикой.

– А что с охотниками?

– С охотниками всё просто. Надо дождаться, когда Стасюк выйдет из запоя. Тогда с ним можно будет общаться по-человечьи и всё встанет на свои места. Но до той поры общаться с ним бесполезно… Гхм-кхм… Ты вообще совершил одну большую стратегическую ошибку.

– Не надо было беспокоить Стасюка сразу после возвращения из рейда?

– Точно. Не надо было. Вот это ты сильно промахнулся.

– Да, меня предупреждали люди. Но…

– А иногда надо прислушиваться к советам местных. Тут все друг друга знают как облупленных, в курсе, какие и почём тараканы у каждого, и все заинтересованы, чтобы в секторе были мир и согласие.

– Да, это я уже понял… Впредь буду слушать… А у вас тут тараканы есть?

– Полно. И крысы есть. Но! Только в жилых секторах. В тоннелях у этой мелкой живности нет никаких шансов.

– Краулеры?

– Точно. Ладно, поскучай ещё немного, я схожу за одним человечком, да отправимся на «прогулку».

После ухода доктора Вадим почти мгновенно уснул.

Увы, сон был недолгим: минут через пятнадцать где-то неподалёку включили конвертер.

Посмотрев спросонок чудесное кино, Вадим выдал длинную тираду, состоящую преимущественно из вульгаризмов и нецензурщины, и проснулся окончательно.

Встав с постели, подошёл к оправленному в металлический ободок круглому зеркалу, висевшему на стене, критически изучил своё отражение и высказался:

– Ты, Вадик, какой-то страшный стал. Морда лица опухла, глаз заплыл, бровь зашита… Взгляд злой, чужой какой-то… Пьёшь что попало, куришь всякую дрянь, людей убиваешь… Хм… Бритвой… И что самое страшное, стал часто ругаться матом! Ты, это… Давай, завязывай с этими реинкарнациями и прочими экзерцициями. Добром это не кончится…

Собственно, ничего там не было чудесного, в этом конвертерном кино, кроме, разве что, самого факта, что это случилось вновь.

Яркая синяя вспышка, рёв ракетных сопел, две небритые хмурые физиономии да тележка с мусором. Вот и всё кино.

Боль, кстати, отсутствовала, не ощущалась, просто было неприятно, как… Скажем, так, будто бы тебе напомнили о случившемся недавно жестоком избиении, после которого долго и мучительно болело всё тело.