Андрей Столяров - Мир иной (сборник)

Впрочем, пока это не выходило за обычные рамки. Таких случаев лишь в одном Петербурге было не счесть, а уж по всей стране, просевшей в дикий капитализм, они проступали, наверное, как тифозная сыпь. И митинги уже собирались, и стройплощадки захватывали, и пытались блокировать к ним подъездные пути. В общем, ничего такого, чтобы – из ряда вон. И способ разрешения подобных конфликтов тоже был хорошо известен. На следующее утро, когда большинство жителей микрорайона уехало на работу, сотрудники охранного предприятия, к которым подвезли подкрепление примерно из двадцати человек, вежливо, но непреклонно вытеснили гражданский комитет за ограду, ворота снова были повешены, существенно укреплены, а поверх самого ограждения пущена колючая проволока – проникнуть внутрь без специального оборудования теперь было нельзя. Милиция, видимо, получила соответствующие указания: группа женщин, пытавшаяся не пустить на площадку второй строительный кран, тоже была с проезжей части вежливо оттеснена. Милиционеры дали понять: их дело маленькое, они выполняют приказ.

Тем бы, наверное, история и завершилась.

Как завершалась, повторяю, уже не раз – и в Петербурге, и во многих других городах.

Однако тут действительно что-то засбоило.

Быть может, петербуржцы вспомнили о традициях, которые культивировала еще советская власть.

Все-таки Петербург – город трех революций.

И потрясли они не только Россию, но в прямом смысле слова – весь мир.

А быть может, дело обстояло иначе.

Есть предел, который никакая власть не может переступать.

Дальше – взрыв.

Дальше – извержение протестных страстей.

Историки, вероятно, еще будут спорить о хронике этих дней: выяснять детали, уточнять последовательность событий.

На мой взгляд, это не имеет значения.

Гораздо важнее то, что ночью на стройплощадке раздалось несколько негромких хлопков и затем ярко-огненные языки охватили бульдозер и оба крана. Пресс-служба милиции на другой день заявила, что «хулиганствующие элементы использовали бутылки с зажигательной смесью: «коктейль Молотова», известный еще со времен Великой отечественной войны».

Телевидение, видимо, было предупреждено: в интернете появились эффектные ролики, явно снятые мониторами, а не на сотовый телефон.

Их видела вся страна.

Вся страна восприняла это как революционный призыв.

И тогда – началось.

Следующей ночью вспыхнули еще три стройплощадки в Санкт-Петербурге, именно те, которые можно было квалифицировать как уплотнительную застройку, одновременно – четыре стройплощадки в Москве, две – в Саратове, три – в Ярославле, опять четыре – в Перми…

Выяснилось, что «коктейль Молотова» здесь ни при чем. Неутомимая народная мысль уже продвинулась далеко вперед. Интернет-блоги были забиты описаниями рецептов, как такое устройство можно изготовить в домашних условиях. Объяснялось все это очень подробно: берется бутылка из-под сока или из-под молока, бензином заполняется на две трети, чтобы оставалось над жидкостью для взрыва пространство паров, в горлышко втискивается петарда китайского производства, запал ее подрезается, так чтобы горел он не более трех-четырех секунд. Собственно, вот и все. Правда, бутылку лучше брать с узким горлышком, и не стеклянную, а пластиковую – тогда взрыв не поранит людей. И проводить акцию лучше не ночью, а днем – проще исчезнуть, сесть в транспорт, затеряться в толпе…

С этим ничего нельзя было сделать. Блоггеры не призывали ни к каким действиям, за которые их можно было бы привлечь к суду, не выдвигали ни антигосударственных лозунгов, ни экстремистских идей. Они просто обсуждали тему, вызвавшую у них интерес. И хотя Генеральная прокуратура России заявила, что в ближайшее время будет проведено всестороннее и тщательное расследование и что мера ответственности каждого за разжигание социальной розни будет определена, всем было ясно, что это не более чем сотрясение воздуха: нельзя привлечь к ответственности десятки тысяч людей, да и как привлекать, если подавляющее большинство их скрыто под псевдонимами.

Между тем вспыхивала уже не только уплотнительная застройка, вспыхивали банки и офисы, вызвавшие чем-то неудовольствие горожан, горели дорогие автомобили, пылали коттеджи чиновников, выстроенные на так называемой «отчужденной земле».

В Новосибирске сгорел ненавистный жителям элитный отель, в Петербурге аналогично пострадал и закрылся тот самый, что на Сенной площади, уродливый стеклобетонный монстр, в Москве загоралось что-либо буквально каждые полчаса, а знаменитый поселок элиты на Рублевском шоссе теперь страшновато ощеривался гнилозубьем многочисленных пепелищ.