Александр Кабанов - Порочный круг деспотизма или рассуждения о русских и будущем их страны

Русские верят в грубую силу; если русский видит, что его недруг, оппонент или просто несогласный с ним человек физически слабее его, тогда он непременно на него нападет и изобьет. Причем, что меня всегда поражало, русские воспринимают такое поведение как абсолютно нормальное: местное население признает легитимной грубую силу, и привыкло ей подчиняться. Что примечательно, если посмотреть на русских адвокатов, депутатов или представителей других умственных профессий, то они по внешнему виду очень напоминают бандитов; это связано с тем, что им, в силу публичности и важности, часто угрожают, оскорбляют и нападают, а так же с тем, что они при возможности грешат этим и сами. По статистики в России на 1% самообороны с применением травматического оружия приходится 99% нападений с его использованием. Это показывает, как только русские получают преимущество, они его тотчас используют, нападая друг на друга. Когда же русские дипломаты и политики начинают вести подобным образом за пределами России, они получают вместо уважения только гнев и презрение, ибо у цивилизованных народов грубая сила вызывает отвращение и ненависть, причины которых русские варвары не способны понять, а потому они начинают еще и оскорблять униженные ими народы.

Но самые важные и уважаемые бандиты – это чиновники. В особенности, руководители и начальники силовых структур – ФСБ, МВД, прокуратуры. Сегодня Путин отдал им часть власти: они получили вотчину или право на незаконные действия и личное обогащение: коррупция, рейдерские захваты, крышивание нелегального бизнеса. Взамен же они должны обрушивать град ударов дубинками на головы представителей несистемной оппозиции и врагов путинского режима, преследовать и запугивать их. У русских нет закона, а есть дробление власти и распределение лицензий на беззаконие: что-то похожее на систему откупа прав на сбор налогов во Франции в 18–ом веке, только имеющее криминально-политический характер. Тому есть множество примеров и неопровержимых свидетельств, которые невозможно перечислить. Например, однажды генерал Шаманов, прославившийся военными операциями во время чеченской компании, решил помочь семейному бизнесу: его дочь возглавляла некую принадлежащую ей фирму. Здесь интересно, что она была замужем за человеком, имеющим криминальное прошлое. Пару лет назад в офис фирмы нагрянула налоговая инспекция или экономическая полиция, точно уже не помню, и предъявила какие-то требования. Далее, дочь звонит отцу; Шаманов поднимает по тревоге элитный отряд специального назначения и приказывает бойцам занять офис фирмы и выгнать оттуда всех посторонних. Дело попадает даже в некоторые газеты. Но это не имело никаких политический последствий для генерала – он продолжил руководить войсками.

Однако такая система препятствует экономическому росту, инвестициям и т.д. Ведь руководители силовых структур предоставляют право на беззаконие, конечно, в соответствии с чином и должностью, своим подчиненным, а те далее по цепочке. Контролировать такую массу преступников чрезвычайно сложно – они всякий раз превышают дозволенное. Но простой народ, являясь носителем той же культуры, тоже не отстает. Например, не секрет, что малый и средний бизнес регулярно недоплачивает налоги; и причина этого не в высоте ставок, которые сегодня не выше, чем в среднем по Европе, а в русской ментальности, в общинном сознании, согласно которому государство и муниципалитеты – это чужие и враждебные внешние элементы. Чиновничий грабеж и аморальность частного бизнеса, сталкиваясь друг с другом, приводят к постоянному пересмотру законодательства: волны ужесточения и либерализации наказания за экономические преступления следуют одна за другой: ужесточение приводит к активизации чиновничьих захватов частного бизнеса, а смягчение к пустоте казны и местных бюджетов. Русские уже несколько лет не решаются ужесточить законодательство по инсайдерской биржевой торговле – боятся, что чиновники будут при расследовании дел вымогать у брокерских компаний, листингованных фирм или инвесторов деньги. Между тем инсайд цветет пышным цветом, к радости преступников и либертарианцев, отпугивая многих частных и институциональных инвесторов. Насколько мне известно, за последние несколько лет за незаконную биржевую торговлю акциями российских компаний привлекли к ответственности только одну преступную группировку; правда, это сделали американские власти в Нью-Йорке. Зато Россия заявляет о желании создать в Москве один из крупнейших мировых финансовых центров.