Александр Кабанов - Порочный круг деспотизма или рассуждения о русских и будущем их страны

Процесс развала системы был существенно ускорен политикой перестройки, которую от безысходности провозгласил новый лидер Михаил Горбачев, и которая, затронув и политическую сферу, в итоге подорвала монополию на власть, принадлежавшую коммунистической партии. Ослабление тисков, потерявшей всякий престиж и уважение, власти привело к росту национально-освободительного движения во многих республиках, которое, вероятно, послужило главной причиной столь быстрого развала империи.

Нужно ясно осознавать, что существование в какой–либо стране, в особенности длительное время, социализма может иметь объяснение только в культуре и ценностях тамошней нации. Неэффективный и тоталитарный социалистический строй не мог возникнуть и существовать в Европейских культурах, где доминируют идеи равенства перед законом, свобода слова и печати, и где ненависть к насилию, запугиванию, открытой лжи ненавистны и противоречат базовым ценностям наций. Единственная возможность установить на длительный период тоталитаризм в этих странах – это внешняя грубая сила, как случилось в Венгрии в 1956 году, Чехословакии в 1968 или в Восточной Германии при строительстве печально известной, унесшей немало человеческих жизней, Берлинской стены. И как только давление с Востока ослабло, коммунистические режимы посыпались с невероятной быстротой, как бы соревнуясь друг с другом.

ГЛАВА II

ОБРАЗОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ЭПОХА ЕЛЬЦИНА (1991-2000)

К концу 1991 года экономическая и политическая ситуация внутри Союза не оставляла выбора. Весь вопрос был только в том, как по возможности мирно и без значительного экономического и социального ущерба окончательно демонтировать систему. В отдельных республиках проводились референдумы о независимости, а три крупнейших из них – Россия, Украина и Белоруссия подписали в декабре этого года соглашение о распаде Советского Союза. Нужно заметить, то Соединенные Штаты поначалу весьма скептически воспринимали идею независимости отдельных входивших в Союз республик, опасаясь появления нескольких новых политически непредсказуемых ядерных держав, на территории которых размещались бы баллистические ракеты. Однако, к счастью, С.Ш.А. вскоре поняли, что, учитывая бедственное положение новых государств, они в состоянии убедить последние отказаться от обладания таким оружием, к тому же остановить процесс развала империи уже не представлялось возможным и было не под силу даже победителю холодной войны.

В результате всех этих процессов, в следующем 1992 году, появилась Российская Федерация, президентом которой был избран бывший коммунистический босс, порвавший еще в конце 80–х с партией всякие отношения, Борис Ельцин. Экономика страны находилась в ужасном положении: производство сокращалось, инфляция зашкаливала. Ельцин в своей экономической политике решил опереться на команду молодых реформаторов в которую входили: Егор Гайдар – премьер министр, Анатолий Чубайс – председатель Госкомимущества и ряд других. Проводимая ими политика была похожа на ту, которую проводили большинство других Восточноевропейских стран бывшего социалистического лагеря. Во многом она была обусловлена рекомендациями МВФ, у которого занимались деньги. Основными задачами были либерализации цен, курсовой и таможенной политики, приватизация государственных предприятий и интеграция национального хозяйства в мировую экономическую систему. В народе такая политика получила название “Шоковая терапия”. Многие предприятия после приватизации закрывались, не имея возможности найти сбыт на свою неконкурентоспособную продукцию или кредитные ресурсы на технологическое перевооружение. Крайне пагубно сказалась и дефрагментация бывшего экономического пространства внутри Советского Союза, возникновение таможенных барьеров.

Некоторые экономисты на Западе критиковали политику проводимую МВФ, например, в части ускоренной, осуществляемой по бросовым ценам, приватизации в России. Такую позицию, в частности, занимал неокейсианец Джозеф Стиглиц, другой лауреат Нобелевской премии, обвиняющий МВФ в непомерном неолиберализме. Однако, на мой взгляд, он плохо разбирался в происходящих в России политических процессах или не обращал на них должное внимание в связи с проводимой экономической политикой. Кроме экономических целей – создания эффективного класса частных собственников и пополнения казны, приватизация решала и проблему создания мощного, обладающего финансовыми ресурсами, политического класса, способного встать на защиту своей собственности, рыночных реформ и демократии. А в этом имелась сильная потребность на протяжении всех девяностых годов.