Сергей Чехин - Пламенные Сердца. Испытание Веры

Девочка лежала почти у самого входа, подальше от единственного оставшегося в лекарне старика. Его сосед и кашляющий парнишка отсутствовали, и вряд ли они выздоровели и разошлись по домам.

Голову бедняге полностью забинтовали, лиловый синяк под левым глазом и многочисленные ссадины и царапины смазали целебной мазью. Илья сидел рядом с ее постелью и о чем-то говорил с парой пожилых врачевателей. При появлении аскета, все трое встали, а заведующий шагнул навстречу.

— Как она? — спросил Андрей.

— Мы сделали, что смогли, — произнес молодой врачеватель, и слова звучали как приговор. — Дальше дело за ней… и за вами.

Аскет кивнул и встал на колени в изголовье, сложив ладони в виде пламени свечи.

— Чертова шпана, — прошептал Илья. — Никакой управы на них нет. Вожака удушили недавно — и дня не прошло, как появился новый. А Бондарю дел до босяков нет, ему лишь бы купцов трясти.

— Они сироты? — тихо спросил аскет, не размыкая глаз.

— Нет, просто беспризорники. Родители с утра до ночи на работах, заниматься детьми некому. Вот и шастают по подворотням, пропащие души. Взрослые им не по зубам, а малышей задирают страшно. Но ничего, подрастут, заматереют и всех достанут. Ладно, что воздух попусту трясти. Если понадоблюсь — ищите в подвале.

Андрей до вечера как истукан простоял у кровати, моля Свет о здоровье девочки. За все это время девочка даже не пошевелилась, ее грудь очень медленно вздымалась и опадала, а издалека казалось, будто бедняга уже за чертой.

Близилось ночное бдение, а перед ним следовало закончить все дела, дабы ничто не отвлекало до самого утра. Мужчина покинул больницу, миновал небольшую, но ухоженную лужайку и вошел в храм. Посреди круглой комнаты на возвышении стояла восковая свеча размером с доброе полено. Огонек величиной с яблоко плясал на кончике фитиля, желтые капли катились на постамент. Больше ничего в обители Света не было — ни картин, ни драгоценностей, ни даже мраморных плит — только голый камень.

Свечу сменили совсем недавно, священник в черной сутане с глубоким капюшоном скребком счищал остатки воска с пола. При появлении соратника он поднялся и низко поклонился.

— Здравствуй, брат, — сказал Андрей. — Я пришел исповедаться.

Мужчины встали на колени друг напротив друга, разделенные ярким пламенем. Поздним вечером храм пустовал, и никто не мог помешать таинству.

— Сегодня мной овладел гнев, далекий от праведного, — сказал странник, неотрывно смотря прямо в огонь.

— Кто или что вызвал его? — раздался шелестящий голос с той стороны постамента.

— Близкому мне человеку причинили сильную боль.

— Это сделали смертные?

— Да, иначе я бы разрубил их на мелкие кусочки.

— Успокойся, брат. Твое сердце гремит как набат. Давай повторим строки Пресветлого Писания, где упоминается гнев.

Мужчины сложили ладони перед собой и вместе забормотали:

— Гнев — дверь на Ту Сторону. Гнев — маяк для Тьмы. Гнев, направленный на смертные души, несет только зло, а рядом со злом неотрывно шествует Тьма. Гнев придает каплю сил, а отнимает сторицей. Гнев ослабляет дух, и сквозь него, как через решето, устремляется Тьма.

В храме воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечи. Вскоре священник продолжил:

— Но нельзя отринуть одно чувство, даже самое темное, не заменив иным, светлым. Чем нужно замещать гнев, брат?

— Милостью.

— Что дарует нам милость?

— Спокойствие.

— Зачем нам нужно спокойствие?

— Для постижения беспристрастия.

— Ради чего мы стремимся к нему?

— Чтобы в гневе не покарать невинных.

— Молись, брат, пока свежая капля воска не прольется на пол. Успокой душу, и это убережет от необдуманных поступков. Да озарит Свет тебя и твоих близких.

Бондарь вернулся домой засветло в сопровождении отряда опытных стражников. Жил он в роскошном двухэтажном срубе неподалеку от северных ворот. В отличии от большинства домов, вплотную липших друг к дружке, жилье сотника окружал просторный двор с клумбами полевых цветов, а толстенному забору позавидовал бы и острог.

У мощных бревенчатых ворот дежурила пара крепких парней в кольчугах и остроконечных шлемах. Когда хозяин отослал охрану и миновал калитку, к нему бросилась свора кудлатых волкодавов — целых пять голов, настоящее клыкастое войско, способное за считанные секунды расправиться с шайкой ворья.

Услышав заливистый лай, на крыльцо выглянула красавица жена — полнотелая молодуха с румяными щеками и тугой русой косой. Она носила не сарафан, как местные девушки, а расшитое золотом красное платье с глубокими разрезами на бедрах — подарок знатного турского купца, везшего на север кое-что запрещенное, и потому вынужденный дать солидную взятку.