Михаил Новик - Крепость Дар-ар-дар

— В общем так. Я сейчас выхожу из барака наружу, на площадку между сараями. Мои люди образуют круг. Кто хочет жить заходит в круг, садится в удобную позу, и сидит неподвижно до тех пор, пока я не закончу и не разрешу вставать. Времени у вас мало, как только мои люди будут готовы, я начну. Кто не придёт или не успеет принять решение — его проблемы. Тех, кто опоздает, в круг не пропустят.

— Но что будет с теми, кто не придёт? — спросила Лаарин, женщина с недоверием отнеслась к моим словам и теперь определённо пыталась меня подловить.

— Можно дать им пару кинжалов, чтобы зарезаться. Больше ничем помочь не получится.

— Лорд. Иди. Готовься. Я переговорю с этими людьми — вдруг вмешался отец Сарон. Очень хорошо. Священнику поверят и пойдут за ним, ведь он представитель организации, которая имеет огромное влияние. Теперь можно быть спокойным. Зря я сразу не обратился к отцу Сарону. Это его работа убеждать паству в таких необычных условиях. Всякая мистика, ритуалы и чудеса — его сфера, а я как-то про это забыл.

Место я выбрал на площадке за бараками, которые скроют собрание от взглядов. Охрана этого отстойника и так не интересовалась тем, что происходит внутри, но всё равно я решил перестраховаться.

Убрав мусор, я взял одеяло, которое принесла мне Арана и, расстелив его на землю, уселся. Лэр Галнон привёл воинов и под его руководством они стали выстраивать оцепление. Минута шла за минутой, но никто не появлялся. Похоже, я всё-таки не поверили. Блин. Вот что значит не контролировать себя. И кто меня за язык тянул? А теперь …

Вдруг из-за барака стали выходить люди и входить в круг. У меня прямо камень с души слетел. Всё-таки кто-то решил довериться. Люди тем временем заняли всю площадку и, повинуясь команде, начали усаживаться на землю. Из задних рядов выдвинулся отец Сарон и, подойдя ко мне, произнёс.

— Пришли все. Я проверил.

— Спасибо. — Он понял, за что я его благодарю. Не знаю, что он делал в бараке после моего ухода, но, то, что он смог убедить людей последовать за мной, это факт. — Ну, приступим и да помогут нам боги.

— Ты же в них не веришь? — удивился святой отец, так как уже неоднократно мы вели с ним беседы на эту тему.

— Конечно, не верю. Я предполагаю, что они из себя представляют и думаю, что знаю их природу. А верить и знать это разные вещи.

— Как же с тобой бывает тяжело. — Вздохнул священник.

— Не отвлекай. Делом лучше займись. Садись рядом со мной и пробуй понять, почувствовать, что я делаю. Я постараюсь тебе показать. И ещё твоё присутствие поможет успокоить людей.

Я постарался выбросить из головы все посторонние мысли, сконцентрировавшись лишь на задаче. В моём арсенале было одно проклятие, действие которого приводило к интересному эффекту. Человеку, на которого оно накладывалось вред как бы, не наносился. Он не слабел, не начинал болеть, просто легко возбуждался и становился неуравновешенным. В общем, ничего страшного, однако при определённых условиях … Но такое проклятие я не собирался наносить. Из него мне нужна была только часть, которая отвечала за деформирование ауры путём усиления нескольких её зон, за счёт других частей.

В применении к моим пациентам это должно было привести к тому, что энергия из той зоны, в которую сейчас идёт её накачка перераспределиться в другие части ауры. Это конечно, полностью проблему не снимет, но перекос станет не таким явным. Это значительно облегчит страдания людей и позволит им продержаться дополнительное время.

Отделив часть проклятия, я начал поочерёдно вводить его в ауры людей. Линии духа не желали удерживаться и стремились развеяться под напором энергии, но я не давал им этого сделать, привязывал к якорям, которые создавал и внедрял в ауры. Это была медленная работа и чтобы её сделать, мне потребовалось более трёх часов. Но в итоге в ауры всех людей были введены нужные структуры. Осталось последнее, наполнить линии своей силой. От того сколько я смогу её передать будет зависеть эффективность перераспределения энергии. Я приготовился и начал наполнять проклятие.

Сначала я отдал весь свободный резерв, которым обычно оперировал, затем стал тянуть из собственного тела, выскребать любые крохи, которые ютились по углам. Это приносила физическую боль, но останавливаться было нельзя. Я чувствовал, что отдал ещё недостаточно и поэтому насиловал свой организм, нагружая его свыше всех разумных пределов. Возможно, я кричал или делал какие-то движения, так как почувствовал, что меня удерживают чьи-то руки. Потом наступило беспамятство.