Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

Итак, Яссен посмотрел на свою дочь. На ее косы угольного цвета, роскошные густые брови, черные жгучие глаза; почему-то она напоминала ему черную бабочку. На ней было длинное строгое платье — крупные антрацитовые цветы на белом. Почти траур, — сказал бы кто-то, — но Найане оно удивительно шло, и она ухитрялась выглядеть в нем такой сногсшибательной, такой невероятно красивой, что рядом с ней потускнела бы любая прелестница, обряженная в самую яркую парчу.

— Тот, кому ты достанешься в жены, будет моим вечным должником, — сказал Яссен.

— Только умоляю, выставляй счет после свадьбы, а то умру старой девой, — подхватила она.

— Ну нет, буду оглашать при первой же встрече с каждым претендентом. Глядишь, еще год-другой удержу свою дочурку около себя.

Они поболтали еще немного, и с каждой минутой, — старик чувствовал это, — уходила тревога, не оставлявшая его все это время.

— Так о чем ты хотела поговорить? — спросил он, когда почувствовал, что готов, наконец, к разговору, которого все равно не избежать. Найана славная девочка, но когда ей что-то нужно, не отступится ни за что. Поэтому лучше сразу взять инициативу в свои руки.

— Да так, пустяки. Я правда не буду проситься на ярмарку. Честно-честно. Не хочу тебя расстраивать, ты ведь так переживаешь всегда…

— Верю, — кивнул жрец. — Тогда о чем?

— Ну, понимаешь… — потупив глаза, она выдержала томительную паузу, от которой старик снова занервничал. — Ты только не сердись, ладно?

— Ну?!

— На Инжирной живет одна подружка, и она… — снова пауза.

— Что она? — поторопил Яссен. Он знал наизусть все уловки дочери, но все равно, не мог выдерживать этих ее пауз, всякий раз предполагая что-то скверное. — Что она?

— Ну, к ним приехал один молодой купец, остановился у них. Привез товары из Земли овнов…

Купец? Что за купец? Снова эта треклятая пауза. Почему именно «молодой»? Это так важно?

— Да не томи же ты! — взмолился старик. — Что у тебя с этим купцом?!

— С купцом? — брови дочери удивленно взметнулись. — Причем тут купец?

— Так ты сказала, что на Инжирной останавливается один молодойкупец. И что? Что этот купец?

— Ах, да он-то ничего, — она досадливо всплеснула ручками. — Купец как купец. Но видел бы ты, какое он привез сукно! Папочка, это уму непостижимо! Мягкое, тонкое, легкое как воздух. Клянусь тебе, поднимешь отрез, и кажется — улетит. А цвета… Ты бы видел, какие цвета, папочка! В жизни не видела таких цветов…

— Да пропади ты пропадом! — в притворном гневе взревел старик. — Раз тряпки нужны, так и скажи, чего тянуть!

— Так я ведь и говорю, — воскликнула девушка. — И там не тряпки вовсе, а лучшая ткань во всем мире.

— Вот и говори сразу про ткань, — фыркнул отец, — а то купец да купец, только голову морочишь. Сколько денег нужно?

— Триста дзангов, — живо ответила дочь.

— Там что, шерсть пополам с золотом?

— Ну папочка! — взмолилась Найана.

— Ох, балую я тебя, — проворчал жрец. — Хорошо. Утром скажешь приказчику, чтоб выдал деньги, потом отправишь к этому купцу няньку и с ней кого-нибудь из слуг. Расскажешь няньке, какие отрезы нужны, и к полудню они будут у тебя.

— Как — няньку?! — вскричала девушка. — Я сама хотела пойти…

— Нет, — отрезал старик. Сердце ухнуло в ледяной колодец. Мрачным призраком замаячили события месячной давности.

— Но почему?!

— Сегодня были скверные предзнаменования, — ответил жрец. — Очень скверные. Будь на дорогах поспокойней, я прямо сейчас услал бы тебя из Ариссы…

— Услал? Из Ариссы? Куда?

— В столицу… или в деревню к родственникам матери… Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!

— Но папа… — испуганно пролепетала дочь.

— Куда угодно!!! — прогремел Яссен. — И уж точно завтра ты из дому носа не высунешь! Слышишь ты меня?!!

Боги… Жалкий старик, тысячу раз уже он совершал эту ошибку — и в тысячу первый сделал все ту же глупость! С девчонкой нельзя разговаривать в таком тоне! Нельзя орать, нельзя топать ногами. Даже Телец Всеведающий не скажет теперь, какой выходки ждать отцу от своей взбалмошной доченьки…

— Носа не высуну?! — в голосе Найаны звенели все ледники Скорпионьих гор. — Харрашо!

Развернувшись, она вышла.

— Шакр! — крикнул Яссен, когда закрылась дверь на женскую половину.

Тотчас в комнате появился седовласый привратник.

— Девчонку никуда не пускать, — распорядился жрец. — Ни при каких условиях. Запри все двери, замкни ставни. Расставь людей, чтоб даже одним глазком не могла на улицу посмотреть. Если отправит кого-то за тряпками — пусть идут, ее же — ни-ни. Понял?