Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

— Значит… Бурдюк и Глаз?.. — переспросил Фрам, и задумчивость в его голосе очень походила на растерянность.

Рикатс в ответ только усмехнулся.

Возникшей паузой воспользовалась служанка, чтобы сервировать стол. Золотисто-коричневые куропатки выглядели совсем крошечными на огромном продолговатом блюде. Их было столько, что, казалось, можно накормить дюжину голодных мужчин. Но Рикатс помнил, как быстро они тают во рту, особенно если сдабривать трапезу терпким красным вином. И изящная амфора именно с таким вином уже стояла на столе, а большие керамические кружки уступили место резным бронзовым кубкам.

Рикатс почувствовал, как улучшается настроение. Любовь вкусно поесть была его слабостью, которой он ничуть не стеснялся. В голову заглянула легкая и глупая мысль, что в «Веселую таверну» стоило прийти хотя бы из-за этих куропаток, которых нигде не готовят так, как здесь.

— Так что там насчет Зеркала… — начал было Фрам, но Рикатс остановил его нетерпеливым движением руки.

— Слушай, подожди, а? Дай утолить хоть первый голод, иначе я захлебнусь слюной, и ты вообще никогда не узнаешь, что было дальше. Ты пробовал когда-нибудь этих куропаток? — обратился он к Мекиту.

Парень помотал головой.

— Двенадцать великих богов! — Рикатс закатил глаза. — О чем с тобой вообще можно говорить? Ешь, ешь немедленно!

Под грозным взглядом и указующим перстом главы сквамандской Стражи юный вор потянулся к блюду. Не прошло и минуты, как он уплетал дичь, почти не уступая в скорости Рикатсу. Не участвовал в пиршестве только Фрам, который медленно потягивал вино и бросал раздраженные взгляды на этих обжор.

Первый голод Рикатс утолил, когда блюдо опустело наполовину, а амфору с вином сменила вторая точно такая же. Кинжал потянулся было за очередной куропаткой, но рука его зависла в воздухе, на какое-то время застыла, а потом медленно, словно нехотя вернулась обратно.

— Теперь я набрался достаточно сил, чтобы рассказать все с самого начала, — почти добродушно проговорил Рикатс. — У меня не так много времени, я должен вернуться к армии сегодня же ночью. Иначе, Скорпион свидетель, эта свора паршивых шакалов может, поджав хвосты, разбежаться по своим норам. Но я буду говорить подробно, так подробно, как только возможно, и ты придешь к тем же выводам, что и я. Если вообще возможно остановить Глаза…

— С чего ты взял, уважаемый, что я буду заинтересован в том, чтобы остановить Глаза? — перебил Фрам.

Рикатс медленно, натужно вздохнул.

— Солнце уже близко к зениту, а до Восточных гор никак не меньше дюжины часов езды — даже на моей повозке.

Фрам недоуменно посмотрел на Рикатса, силясь разобрать, стоит ли считать эту фразу ответом на вопрос, или глава сквамандской Стражи вдруг резко изменил линию разговора. Помолчал немного, ожидая продолжения, однако оного не последовало. Рикатс с видом знатока смаковал вино, вальяжно развалившись на скамье. По всему выходило, что теперь ход за Горелым. Что ж, правила этой странной игры пишет не он, поневоле приходится им следовать.

— Ты не сказал мне ничего нового, Рикатс, — осторожно проговорил Фрам. — Я знаю, где находятся Восточные горы и отдаю должное резвости лошадей в твоей повозке. И уж, само собой, я представляю, какое сейчас время суток. Но…

— Разве я буквально только что не говорил, как мало у меня времени? — Этот вопрос ответа вроде бы не требовал… в отличие от тона Рикатса.

— А разве ты не сэкономил бы немного этого самого времени, если бы не менял тему разговора? — вспылил Фрам. Впрочем, вспылил аккуратно, расчетливо. Нельзя давать Рикатсу совсем уж беззастенчиво верховодить, но и выводить его из душевного равновесия было бы слишком… неуютно.

По всей видимости, рассчитал Горелый правильно. Рикатс хмыкнул, покачал головой и сделал глоток побольше.

— Я меняю тему? Ничуть не бывало. Просто я считаю, что лучше один раз потратить пару минут, чтобы больше ты не убивал драгоценное время своими дурацкими вопросами.

— Дурацкими? — Фрам приподнял бровь.

— Разумеется! Ты думаешь, я бы рассчитывал на твою помощь, если бы не знал, что здесь наши интересы совпадают? Можно принудить к сотрудничеству, но мне нужно больше, намного больше. Мне нужно, чтобы ты, Горелый, вывернулся для меня наизнанку, и ты это сделаешь, потому что Глаз для тебя — как бельмо в глазу, прости мне Скорпион.

Фрам молчал. Он уже успел мысленно обругать себя за свой вопрос. Очевидно, Рикатс знал много, неожиданно много. Возможно, в своей осведомленности о положении дел на захваченной Глазом территории он не уступал самому Фраму. Это было очень неприятно осознавать, но это тоже само по себе являлось любопытной информацией. А информация бывает ценностью дороже золота и оружием опасней секиры.