Анджей Ясинский - Ник-8 ( Главы 1-8 )

Наконец он решился:

— Хорошо, Николай Николаевич. Приступайте по готовности. Не забудьте активировать режим контроля перемещения команды в процессе трансформинга. Алгоритмы у БУНИКа есть и готовы к использованию.

— Не беспокойтесь, Игорь Анатольевич, — кивнул инженер. — Все будет сделано в лучшем виде.

Спустя час после планерки у капитана, корабль, все так же тихо висящий в космосе, дрогнул. С его внешней поверхности в разные стороны брызнули РОКОМы: часть чтобы просто не мешаться, другие — чтобы контролировать процесс с внешней стороны.

Ячейки, из которых состоял корабль, больше похожие на какие-то контейнеры, стали короткими, поначалу дерганными, движениями отсоединяться от основы и друг друга и понемногу, на строго рассчитанное расстояние отходить от корпуса по направляющим, которые в свою очередь выдвигались из тех же контейнеров, вернее из их ‘стенок’. Сначала на носу, потом в корме, а вскоре и по всему ‘телу’ космического левиафана стали появляться выступы и шишки. Уже через час корабль больше походил на частично разобранную игрушку-головоломку. Только БУНИК корабля совершенно не путался и не боялся не собрать конструкцию обратно — все было просчитано и не единожды, даже с учетом возможных поломок и неполадок — для этого между проблемными местами летали инженерные РОКОМы и вмешивались в ситуацию, не доводя ее до критического уровня поломок.

Контейнеры передвигались, поворачивались, возвращались или оставались снаружи, какие-то наоборот исчезали внутри во вновь образованных пустотах. Зрелище было завораживающим и за ним следили все причастные к этому делу люди — капитан, инженеры и техники. Люди остальной команды, следовали строго соблюдаемому алгоритму перемещались из секции в секцию, или же сидели запертыми внутри контейнеров, вполне комфортно чувствуя себя в поддерживаемой жизненной атмосфере. Некоторые продолжали работать. Кто-то просто отдыхал, кто-то общался друг с другом или родными, оставленными на далекой Земле — капитан в целях поддержания нормальной психологической обстановки, разрешил некоторым членам экипажа связаться с родными. Все согласно индивидуальному плану, составленному психологами корабля и Земли.

Через шесть часов вместо длинного бруска, которым раньше был корабль Луч, на его месте красовался огромный шар. Да, не ровный, но вполне узнаваемый. Внешние контейнеры, в данный момент играющие роль дополнительной защиты, заранее освобожденные от всей аппаратуры, медленно, но верно заполнялись спецсоставом, создаваемым большим корабельным синтезатором. Состав был похож на пену, но в своей структуре имел капсулы с нанороботами, которые были способны поддерживать ее свойства или восстанавливать после деструктивных внешних воздействий. Да и сама ‘пена’ после отвердевания по характеристикам не уступала новомодной вязкой броне, собственно вариантом ее и являясь.

Кроме того, на синтезаторе пришлось создать и боевые наниты, который потом по идее должны были выстреливаться небольшими пушками-пулеметами в противника на близких расстояниях, если вдруг представится такая возможность. Ну и часть из них загружалась на боевые РОКОМы ближнего радиуса действия, дополняя их штатное вооружение.

В общем, процесс создания космической крепости шел своим ходом. И за этим ходом наблюдали не только человеческие глаза.

*Элхор*

Веганец с огромным интересом наблюдал за суетой Землян, перестраивающих свой корабль в шар. Это было примитивное и в то же время грандиозное зрелище. Примитивное по уровню техники, исполнению, но грандиозное по размерам и точности управления. Этот дисбаланс ощущения бередил душу, приравнивая зрелище к уровню наблюдения за рождением сверхновой или к столкновению огромного астероида с какой-нибудь необитаемой планетой или спутником планеты.

Скажете несоразмерные события? Ничуть! Наличие разумной деятельности вносило свою изюминку и относило события на другой, параллельный план восприятия.

Элхор находился в своем корабле, лишь в три раза больше его тела в размерах, но способным перемещаться даже между галактиками. В нем он мог только лежать, полностью слившись сознанием со своим квази-живым кораблем, но это совершенно не мешало ему буквально жить в нем, при этом не утрачивая ни физической формы, ни психологической устойчивости и восприятия окружающего.

Он буквально терся под носом у Землян, пролетая между разводимыми и перестраивающимися частями корабля, порой цепляясь за какой-нибудь огромный контейнер, на фоне которого он выглядел песчинкой, и замерев, улавливал переживания находящихся там людей и сопереживал их эмоциям, а порой и мыслям.