Ирина Котова - Королевская кровь. Книга 4

А вот королева Василина от грохота канонады проснулась, как и Мариан, и первым делом побежала в детскую — проверять, не испугались ли сыновья и Мартинка. И за красочным ночным шоу наблюдала уже из детской. А много позже, когда снова заснули дети, и Мариан, прижимая ее к себе, успокаивающе бормотал ей на ухо, что со всем разберется, молодая королева все злилась и, зевая и отвлекаясь на поцелуи мужа, очень по-женски возмущалась и шипела. Виновник был определён сразу же — да и трудно было не догадаться, глядя на алого сокола Рудлогов, на цветы шиповника и на светящееся огромное имя, кому это было предназначено, и кто заказчик. Только у одного человека хватило бы наглости и бессовестности в очередной раз нарушить все нормы приличий. Опять предстояла волна слухов — вряд ли в Рудлоге найдется ли хотя бы один гражданин, который не сможет сложить знаки Красного рода и имя Марина и не понять, кто был адресатом громкого послания. Очередной скандал для их семьи. И совершенно неэтичная демонстрация по отношению к Ангелине.

— Я надеюсь, она его завтра в пыль сотрет, — сказала она зло и потерлась щекой о бороду мужа. — Я и так пошла против своего слова, разрешив их встречу на территории Рудлога.

Мариан гладил никак не могущую успокоиться супругу по спине и думал о том, что из некоторых людей дурь не выколотить и что только жизнь может научить их ответственности. И еще — Байдек бы никогда не признался в этом Василине — но в чем-то он безумного герцога понимал. Хотя сам никогда бы не стал оказывать знаки внимания одной женщине, будучи связанным словом с другой.

Жена все не унималась, пока он не скомандовал тихо и строго: «все, василек, спать». Только тогда замолчала послушно, но так тяжело вздыхала и так крутилась, что он сначала улыбался в темноте, слушая ее шебуршание и вздохи, и чувствуя гладкость ее кожи и мягкие кудри, то и дело задевающие его лицо и губы. А потом уже стало не до улыбок — он прижал затаившую дыхание супругу грудью к простыням, задрал тонкую длинную сорочку до талии, на мгновение замер, вдыхая запах у ее затылка и чувствуя ладонью тонкую кожу под ее согнутым коленом, и частящий пульс, и острые зубки на своей руке, в которую она уткнулась лицом, и всем телом ощущая ее нетерпеливый изгиб спины — и как настоящий солдат сразу бросился в бой, и долго утешал ее до того самого, совершенно расслабленного умиротворения, когда нет сил даже пошевелиться и остается единственное желание — вжаться в своего мужчину и заснуть.

Первая Рудлог, Ангелина, тоже наблюдала за магическим представлением, укутавшись в плед и спокойно допивая принесенное горничной горячее молоко. Она не злилась и не была возмущена, так как свои выводы о герцоге Дармоншире уже сделала. Осталось только воплотить свое решение в жизнь, и это было труднее всего.

«И, наконец, происшествия. Вчера ночью столица проснулась от громкого магического представления. Тысячи горожан наблюдали за ночным действом, которое, несмотря на красочность, произошло в нарушение городских административных норм, в частности закона о тишине. Глава фирмы-организатора уже задержан и дает показания. И все задаются вопросом — кто же заказчик и кто та таинственная девушка, которой предназначалось это послание? Как бы ни было впечатляюще произошедшее, хотим напомнить, что подобные акции допустимы только с согласования с властями города и уж конечно не в то время, когда все уже спят.»

Без пяти минут одиннадцать лорда Лукаса Дармоншира, выглядящего так респектабельно, что даже его дворецкий не нашел бы, к чему придраться, провели в кабинет первой принцессы дома Рудлог, предложили чаю и сообщили, что Ее Высочество сейчас подойдет. Дворец Рудлогов, в отличие от резиденции Инландеров, не производил впечатления соединенных коридорами темных каморок, а был высок, светел и пышен — но не до раздражения. И дышалось в нем легче.

Может, конечно, дело было в том, что Марина была здесь? Люк, шагая от парадного входа по широкому коридору, с некоторой ностальгией прошел мимо двери в Зеленое крыло, покосился дальше — в сторону покоев королевской семьи, улыбнулся едва заметно, но тут же подобрался, сосредоточился. Разговор точно предстоял непростой: он не мог уклониться от брака, но рассчитывал, что принцесса осведомлена о прошлых скандалах и проявит достаточно здравого смысла. А что касается его обещаний в Храме Всех Богов…Люк усмехнулся. Раз до сих пор его не ударило по темечку молнией, то можно было, наверное, надеяться, что перед Великими Стихиями он чист и что все его действия — и скандал на посольской встрече, и свидания с Крис, и вспышки рядом с Мариной — не были засчитаны как нарушение данного слова.