Максим Бугаёв - Стальной Апостол (СИ)

Стены города были видны из далека. Как я ошибался, когда в моих представлениях я рисовал себе картину стандартного портового города. Я не просто ошибся, я крупно ошибся! Стоило это увидеть, как в голову невольно закрадывалось уважение к строителям этого города. Хоть я ещё был далеко от него, но то, что я видел поражало своим гигантским максимализмом. Куда там пирамидам Хеопса, они просто нервно курили в сторонке, завистливо посматривая на Паши. Как только ближе подъедим, можно будет уже повнимательнее рассмотреть, что к чему и как это построено.

На пути нам стали встречаться рыбацкие деревушки. Убогие и скупые на своё разнообразие. Скопление однотипных одноэтажных коробок и в центре большой двухэтажный дом с пристройкой. В море помимо обветшалых рыбацких лодок стали попадаться на глаза корабли, но они были так далеко, когда что-то определённое по силуэту сказать нельзя было. Разбирайся я ещё в кораблях, я возможно и мог бы распознать очертания идущих, или стоящих на якоре наводных мастодонтов, а так было ясно только одно. Среди тех монстров в море парусников не было. Там рассекали волны какие-то уже более прогрессивные машины.

- Макс, - услышал я Толика.

- Что? - обернулся я к нему.

- Ты посмотри на это, - он мне показал рукой в сторону маленькой рыбацкой деревушки, которую мы проезжали.

Я перевёл свой взгляд с моря на указываемое направление Анатолия и содрогнулся. Пара здоровенных детин, на этот раз в синей форме построили в шеренгу перед собой человек двадцать. Люди были одеты в сплошные лохмотья. Это нельзя было сказать, - скромно одеты. Стояли в основном мужчины в оборванных бриджах, пошитых из мешковины, подпоясанных верёвкой и на голое тело из той же мешковины жилет-безрукавка. Все были прикованы цепями на ногах друг к другу. Удручающая картина, прямо скажу. Форки широко расставив ноги им давали какие-то указания, размахивая короткими дубинками и указывая в сторону моря.

- Подневольные, - грустно произнёс Анатолий.

- Точно, - согласился с ним я.

Танк всё дальше и дальше удалялся от деревушки в сторону города, а мы с Толиком как завороженные смотрели на невольников, развернув головы и сжимая кулаки. Когда всё это видишь вот так воочию, сердце невольно вздрагивает за тех бедолаг, которым так не посчастливилось. И сам в такие минуты делаешь себе зарубку в голове, что стоит быть предельно внимательным и осторожным, чтобы не очутиться на их месте.

Говорить совсем не хотелось, обсуждать увиденное и подавно. Какая-то тоска и грусть забралась внутрь меня, которая сжимала своими стальными тисками сердце, с каждым ударом каждой секунды. От этого ужасно захотелось закурить, и я вытянул на свет последнюю табачную палочку. Повертел в руках пустую пачку и скомкав её выкинул. Тоска. Хотелось что-то изменить, но в одно время осознаешь насколько ты беспомощен в этой ситуации. Как слаб и мал, словно пищика, которая не в состоянии остановить раскрученные жернова этой системы.

'Мир стоит принимать таким, какой он есть. Хочешь выжить -приспосабливайся, прогибайся, но не сломайся. Вертись-крутись, но не останавливайся, чтобы не упасть'. Именно так. Сопли в сторону, жизнь продолжается. Руки, ноги, голова на месте - это уже хорошо. Значить есть повод двигаться вперёд и занять своё место под солнцем. Своё по праву. По праву сильнейшего! Будь сильным, знай себе цену, и лихая беда обойдёт тебя стороной. Беды и невзгоды любят только слабых, сильных они сторонятся. Определись кто ты. Признайся в этом себе и прими правила игры. Игра под названием - жизнь.

Впереди показалось какое-то строение, непонятной формы. Остроконечная крыша в виде купола, множество узких окон на втором и третьем этаже. Причудливого вида длинные и широкие балконы, соединяющие собой весь периметр здания. Огромная такая трёхэтажная домина, с большими сараями по сторонам. Это была таверна с постоялым двором, точна. Скорее всего она так здесь выглядит.

У широкого входа на двух деревянных столбах висит на цепях огромная вывеска, выполненная из дерева с вырезанными непонятными символами на ней. Название этой берлоги скорее всего, прикинул я. На крыше, чуть справа два дымохода, с которых валит серый дым. И чем ближе мы подъезжали к этому месту, тем отчетливее была слышна ругань и гомон постояльцев. Был слышен стук кружек, а аромат еды уже доносился до нас. Запах жаренного, вкусного, сочного, аппетитного мяса. И всё меркло вокруг, как только ноздри хватали аромат еды.