Ольга Онойко - Люди Весны

Эрлиак помедлил.

— Ты не думаешь, что именно этого он желал? — спросил он. — Погибнуть в бою, а не угасать ещё десятилетия?

— Нет, не думаю.

— Почему?

— Даян Фрага, — Арга криво усмехнулся. — Великий Фрага. Победитель Чёрной Коллегии. Погиб, пытаясь захватить жалкий торговый город.

«А Фраге я не расскажу о будущем, — вдруг вспомнил он. — Даже если он попросит. Даже если он очень вежливо попросит. Знаешь, почему? Мне нравится его будущее». Неужели Маррен знал? Невероятно… Колдун, запертый в свинцовом гробу, просто не мог выплести достаточно сложное заклинание, чтобы заглянуть в будущее так далеко и так точно.

Или мог?

В конце концов, ему же больше нечем было заняться.

«Однажды ты выпустишь меня отсюда», — сказал Маррен. Арга прикрыл глаза, восстанавливая в памяти тот давний день. Аттай, королева городов. Аттай, белые башни, чёрные подземелья. Бледное лицо колдуна, вечно юное и вечно мёртвое. «Перед лицом действительно страшной угрозы ты переступишь через эту клятву», — сказал Фрага. «Его нельзя использовать, чтобы расплатиться с долгами, утолить жажду славы или мести», — сказал Фрага… Месть ли это? В гибели Фраги Арга винил только себя. Слава? О ней он сейчас не думал. Долги? Возможно, отчасти.

Но прежде всего это был долг.

Долг перед Цветением. Долг перед народом Великой Весны.

— Теперь я понимаю, — тихо сказал Эрлиак. — Ты прав. Фрага не хотел бы, чтобы всё закончилось — так.

Арга молчал.

Одна из обрядовых свечей погасла. Арга шагнул к ней, осмотрел. Фитиль оставался достаточно длинным, огонь загасила капля дождя. Арга очистил свечу и зажёг её снова, от соседней. Эрлиак ждал. Его ясные глаза поблёскивали в полумраке. Арга обернулся к нему и несколько мгновений смотрел прямо в лицо, мрачным испытующим взглядом. Эрлиак не отвёл глаз.

Тогда Арга велел:

— Расскажи мне о Законе Прощения.

Эрлиак выпрямился.

— Ты решился? — спросил он. — Ты действительно хочешь использовать Маррена?

— Пока что я хочу услышать о Законе Прощения.

Было Ничто.

И Ничто разделилось на Жизнь и Нежизнь.

Среди клокочущих сил Жизни немедля началась распря, ибо не бывает жизни без распри. Из первой распри родились величайшие боги. Сила, желавшая равновесия и покоя, назвалась Джандилаком, а сила, что желала созидания и изменения, взяла имя Миранай.

В ту пору Джандилак ещё не назывался Справедливым. Но Миранай уже тогда была Труженицей. Немедля она принялась за работу. Она создала бесчисленные светила, и бесчисленные миры под ними, и их обитателей. Но в её трудах не было равновесия, а потому многое из созданного погибало. Однако Миранай продолжала трудиться. Её неукротимая воля тревожила силы Жизни, и те становились всё беспокойней. Наконец Жизнь породила новых богов. В светлой Фадарай воплотился порыв Труженицы к созиданию и обновлению, к вечному рождению бытия. Но в одно время с нею родился её брат–близнец Элафра, чьей стихией стало угасание отжившего, а также испытания и искушения, ибо лишь ими определяется, что должно обновиться, а чему следует умереть. Рассудок Труженицы призвал к жизни Веленай, богиню строгого разума, но вместе с Веленай родился яростный Улдра, бог распри, знающий лишь собственные желания. Последним из этого поколения богов на свет появился незадачливый весёлый Сармак, в котором воплотилась беспечность молодой Труженицы.

Наконец Миранай увидела, что труды её лишены смысла, ибо созданное ею нестойко, разрушается и быстро гибнет. Она остановилась и задумалась.

Тогда Джандилак, доселе безмолвно наблюдавший, пришёл к ней. Он предложил Миранай равновесие и открыл ей важность покоя, который прежде Миранай считала лишь пагубным эхом Нежизни. Джандилак и Миранай соединились и произвели на свет двух дочерей — Джурай и Кевай.

И так закончилась эра рождения богов.

С помощью Джандилака Миранай создала новые светила и новые миры, которые были прочными и надёжными. А от неистощимых сил Жизни появились первые люди.

Эти первые люди были необычайно могучи. Силы изначальной Жизни бурлили в их крови. Многие из них были тружениками, как Миранай, но многие приняли Улдру как величайшего бога. Между людьми начались распри. Улдра возрадовался этому и возгордился. Он поощрял распри, и те превратились в войны. Созданное тружениками гибло. Лилась кровь. И в ужасе смотрела на это Миранай.

Тогда снова вмешался Джандилак.