Алексей Штейн: Ландскнехт. Победителей не судят

- ...Так вот, и получается, понимаете ли - вопрос, куда же всем этим людям после войны податься-то - никто даже и не ставит. А люди что? - жить они нормально отвыкли, вот что я вам, сержант, скажу. И, боюсь я, у многих, кто войну живым пройдет, судьба будет печальна... Да что уж там, я вот и сам даже не знаю - что мне потом делать-то? В армии оставаться не хочу, да и не нужен лишний врач будет, как битвы кончатся. В Валаше мне не рады поди - предателем считать будут. В Свирре - не хочу, там и до войны-то было... не очень. В Риссе я чужак вовсе, пусть и в их армии числюсь, да все равно чужак...

- А вы, вашбродь, в Союз подайтесь. Практику там откройте, частную - сдуру брякнул я, чтоб доктор не заметил, что я бОльшую часть его размышлений прослушал - А там и глядишь, семью обзаведете. Врачи, оне всегда нужны, а мужиков посля войны нехватка станет...

- Хм... Какую же мне практику завести? - как-то озадаченно спрашивает лекарь Берг - Разве что - зубодерню какую?

- А чего бы и нет, господин батальон лекарь? Зубы больные рвать да лечить, а кому побогаче и вместо вырванных - золотые ставить. Дело прибыльное, говорят...

- Да, пожалуй... Дорого, правда, стоит, вложиться придется немало, откуда мне денег взять? Там один патент в ратуше сколько стоит, да их эта гильдия сдерет взносов...

- Да уж неужто обижают Вас тут жалованьем? Уж не поверю. А коли Вы не пьете да в карты не садитесь, по, извиняюсь, девкам похабным не бегаете - то скопите в банке-то немало... а потом если Вас может на фронт двинут, то, коли повезет - трофеями не гнушайтесь. Оно кому и не благородно, да только коли Вы не возьмете - другие возьмут, никому лучше Вы не сделаете, а только себе и хуже. Так что, может и скопите чего для начала.

- Вы думаете, сержант?.. Хм... я об этом как-то и не думал... А у нас и впрямь слухи ходят, что отправят нас все же на фронт.... Не знаю, право не знаю...

- А Вы всеж подумайте, мастер Берг. Вам, как боевому офицеру, да ветерану, наверняка какие-то льготы будут - не все ж с войны плохое, надо и выгоду иметь, кому война, а кому в чем мать родила. А я, коли на то воля Богов будет, после войны непременно Вас навещу, зубы может подлечу, да и просто былые дни вспомним...

- Ваши-то слова, сержант, да Брату с Сестрой в уши! Уж храни нас Боги, и чтоб так-то оно и вышло!

На том мы с ним и расстаемся, а утром другого дня весь наш табор, грозно щелкая затворами 'охраняя секретный груз', забирается на знакомую баржу, прицепленную к столь же знакомому буксирчику. Все, меньше суток ходу, ночью уже будем в Улле.

Глава 2

Улле встретил нас какой-то необычной тишиной и пустотой в речпорту. Пусть и подошли мы к нему утром, отстоявшись ночью на реке - как знающие с соседней баржи объяснили - мели не стоит в темноте проходить, но все же очень уж тихо. Необычно как-то, мне казалось - порт это всегда шум и суета. Или тут настолько коренные преобразования учинили после валашского мятежа? Нашу баржу сразу оттащили в сторону военного морпорта - я впервые полюбовался на здешние военно-морские силы. Не впечатлили, конечно - у причалов стояли три кораблика, по виду непонятно кто - кажется, модели подобных кораблей я видел в Военно-Морском музее - не то паровые яхты, не то минные крейсера. Изящные небольшие посудинки, с минимумом надстроек, с одной-двумя довольно изящными тонкими и высокими трубами. При том и с вполне себе оснащенными мачтами, и вида как-то не очень военного. Ну, на мой конечно вкус - я привык к другим военным кораблям. А тут... красиво, изящно, даже как-то... игрушечно что ли. Но нет, красиво, красиво, слов нет. И все ж это не прогулочные скорлупки - на палубах за щитами стоят шестифунтовки, а у одного, который вроде и побольше чуть, двухтрубный - по-моему на носу и корме и вовсе семнадцатифунтовки, вроде тех, что нас спасали на перевале. Красавцы - и названия на борту золотом 'Зоркий', 'Забияка' и у старшего - 'Беспощадный'. Морячок вон прогуливается, форма как и положено, черная с золотом, картуз как у Нахимова на картинке, офицерик молоденький. Только что эполет нету, так, нашивочки скромненько так, без излишеств. А матросики кое-где в серых робах, береты-бескозырки без ленточек и кокард. И смотри-ка ты - все оружны, офицерик при огромной кобуре, у матрозни куцые карабины за спиной, на поясе подсумки. И двое матросов толкутся на мостике ближнего к берегу 'Зоркого' аккурат у даже не зачехленной картечницы - серьезный аппарат, спарка, со щитком. Серьезно тут у них все, служба по-настоящему несется, не для виду.

Едва причалили, начинаются неприятности. До Улле все шло чинно-благородно, грозная бумага и наш боевой вид вполне обеспечили нам отдельную баржу и отсутствие малейших беспокойств. А тут идиллия кончилась. Едва швартуемся и перебрасываем сходни, дабы я мог сойти на брег и отыскать нужное мне начальство, как по сходням, прямо как депутат по встречке, начинает ломиться к нам какой-то штаб-лейтенант союзной пехоты. Оторопев, я его едва на борт не впустил, но стоящий рядом селюк из уцелевших, в которого очень быстро и больно вбили все пункты устава и его обязанности, поступает строго в соответствии с оными в отношении постового. То есть попросту смачно приветствует лейтенанта прикладом в чавку, щелкает затвором, и орет на весь сонный порт, что будет стрелять. Лейтенанта ловят его офигевшие подчиненные, тот размазывает кровавые сопли (ну, это я так больше для красоты - прилетело ему в скулу и не сказать, чтоб очень уж сильно, вскользь), начинает орать что-то угрожающее, и лапать кобуру, его солдатики грозно тянут с плеча винтовки со штыками... Селюк же, уже всерьез загоняет патрон и орет про тревогу. Я даже не успеваю выматериться, как на палубе становится немного тесно, от выскочивших, кто в чем, наших, но все с ружьями, щелкают затворами. Враз занимают круговую оборону, а незваные хозяева замирают в тягостном недоумении - лейтенант только открыл клапан кобуры, солдатики его и вовсе стоят, разинув рты, держа винтовки, словно дворники метлы. Ну, а что вы хотели, ребятки? Разнежились тут в тылу, а мои говнодавы привыкли сначала хватать ружье и бежать занимать позицию, а потом думать. Валашские штыки и пули быстро учат, так что лучше бы вам всем не дергаться. Я быстренько кошусь на морячков с 'Зоркого' - их картечнице, пожалуй, немного мешает всяческий рангоут и такелаж носовой мачты, стоящей перед рубкой, но, если не будут заботиться о сохранности своих морских веревок и деревяшек, то врезать могут будь здоров. Впрочем, морячки не вмешиваются, наоборот заинтересованно смотрят, вот ихний мичман, или кто он там, аж к борту подбежал, но пока никакой агрессии от них нет. Нет, ну кого ж это тут пожаловал по заветам Винни-Пуха?..