Алексей Штейн - Ландскнехт. Победителей не судят

...Прискакавшие трое жандармов спокойно и вежливо интересуются причиной стрельбы. Рассмотрев, что старший у них всего-то сержант, не докладываю, а попросту отвечаю: - Мол, бандит какой-то с пистолетом попался, наших подстрелил. Ну а мы их всех в ответ. Врать не буду им, на сегодня уже столько обиды и злости накопилось, что где-то на периферии сознания мысль была, что лучше бы всего было этих жандармов пристрелить тоже. Потому что за сегодня - это был лучший способ решения любых проблем. Вот, пристрелим их - нас больше никто не побеспокоит. Но крышечку, тихонечко поехавшую, все же придерживаю - в конце концов, именно потому, что это дело быстрое, и бесповоротное - торопиться не надо. Всегда успеем. Старший жандарм слезает с коня, идет все осматривать. Я следом, Боре мигнув, чтоб тех двух опекал. Ну, картина-то ясная, и ходить далеко не надо - волосатик всего несколько шагов пробежал. Осмотрел его сержант без интереса, хмыкнул, сплюнув, характеризовал 'туда и дорога', и к телегам. Ну, я даже и не напрягся особо, просто подумал, что если что - вот прямо тут и пристрелю. И пошло оно все лесом. Однако сержант на дедка мертвого вскользь глянул, на пустую телегу, тут же пояс у деда проверил - и оглядывается вопросительно. Я на Борю смотрю, тот разом сообразив - протянул жандарму два невеликих мешочка - дедов, надо полагать, и этого волосатика. Тот взял их, и тут я только рот открыл - куда там гаишникам. Он мешочки, из рук у Борьки не забирая, развязал, глянул... И забрал, ловко так, вдвое отощавшие кошельки! Борька тока что монету не упустил с кулаков. Ну, Кио просто, престидижитатор высшей марки! А он мешочки еще в руках помял, вроде как рассматривая, и поднимает над головой почти, считай пустые кошельки, видно, что на донышке там, и возглашает: 'Вещественная улика!' Все, мол, видят, свидетелей много. Да, стаж. Поневоле зауважаешь. Но все одно вовсе не расслабляемся, я Боре снова мигнул - нам еще тех посмотреть надо. У раненного бородача остановились, посмотрел он, я поясняю:

- Это вот его вез. С револьвером был, кстати. А у деда того обрезок под сидухой был.

- Понятно - кивает. И дальше идем. Подошли, посмотрел на побитых равнодушно, брезгливо в барахле стволом карабина порылся. Кивнул - мол, все ясно. Вот так вот.

- Ну, все понятно. Мы этого - на раненного кажет - с собой заберем. Коли выживет, все про бандита расскажет, что знает. И телегу его заберем, так положено - и смотрит выжидательно. Не, ну а чего, там этого льна-конопли прилично, и телега справная.

- А эти? - показываю вокруг на мясозаготовку-то - Их-то всех куда?

- Ну... этого - на скубента кажет - Этого мы тоже увезем, а остальные...

- Угу - угрюмо ему отвечаю, землю сапогом ковырнув. Земля тут неплохая, не хуже, чем в Валаше, мягкая, но у меня ж лопат нет. Штыками и прикладами опять ковырять? - Слышь, сержант. Мои парни сегодня и так замаялись. Мы с утра в деле, считай, четверть осталась, от того, сколько вышло. А ты хочешь, чтоб мы землю ковыряли?

- Ты чего, братец? Не злись на пустом месте-то! - сержант скалится - Нешто не понимаю, все устали, вам-то что, а нам всю ночь еще вязать всякую сволочь. Вот еще их копать. В тую телегу с тряпками их стащите, да отгоните - там вон в километре балочка есть, там и оставьте. Всего-то делов.

На том и порешили, тут же я загрузил работой парней насчет уборки, а сержанта вопросил - способен ли он передать от меня письменный доклад моему командиру? Жандарм помялся - видно, что не хочется ему лезть к начальству и вообще что-то необычное делать. Хороший мужик, правильный - от всего непонятного подальше, к кошельку поближе. Без глупостей в голове. Но, все же понимает - скажет он сейчас, что мол, не имеет возможности - а вдруг у меня важное чего? Или случится чего потом, а выяснится, что он мог, а не сделал. Все одно ж доложит о происшествии (наверняка еще и этого волосатого на себя запишут), а там уж эстафетой передать пакет в штаб и вовсе не сложно. Кивнул он мне нехотя. Быстренько на листке из блокнота накидал - доложил Горну о потерях, и выполнении заданий, а потом открытым текстом не выбирая выражений в рамках субординации накатал - что если нам не пришлют хотя бы дюжину свежих людей - то я сам больше пары смен не отстою, а за людей уже не отвечаю. И, все одно, вскоре мы все тут будем спать беспробудно, и резать нас можно будет тупым ножом, не проснемся. Потому что есть предел человеческим возможностям, и я, осознавая свою ответственность, тем не менее, вынужден предупредить о последствиях. Отдал листок сержанту прочесть - так надежнее, чтоб не 'потерялось' - пусть знает, что не гадость про себя какую везет. Тот глянул, кивнул, сложил вдвое и в карман - обещал непременно поскорее передать. Особо-то я не рассчитывал, и думал даже, как бы все же своими силами обойтись, но - лишняя бумажка, как копейка - береженому рубль бережет, а небереженому - мачеха.