Олег Якубов - Михайлов или Михась?

Получив отказ, они не обиделись и даже вроде и не огорчились особо. Махнули рукой, рассмеялись и, обращаясь к Михайлову, попросили:

— Ну, чтобы не просто так мы в Москву прокатились, давайте хоть сфотографируемся вместе.

— А это-то вам для чего? — удивился Сергей Анатольевич.

— Как для чего? Вы человек известный, Мы к себе приедем, будем всем фотографию с вами показывать, расскажем, что вы нас встретили, чаем-кофе угостили, разговаривали с нами. Нас за серьезных людей принимать будут…

Помнится, в тот вечер мы долго говорили с Сергеем о том, что такое истинная благотворительность, где та тонкая грань, что отличает ее от обычной помощи.

— Понимаешь, — делился мыслями Сергей. — Мы ведь все живем среди людей. С самого детства. Школа, институт, спорт, работа, друзья, знакомые — не случайные и вовсе случайные. И чем богаче ты становишься, тем все больше ты привлекаешь к себе внимания. У нас же в России богатство чуть ли не зазорным, по мнению многих, считается. И вот уже люди считают, что, раз ты богат, значит, ты им должен. Никто же из тех, кто так считает, не отягощает себя мыслью, что он сам к твоему состоянию никакого отношения не имеет. Ко мне, как по почте, так и на мой личный сайт в Интернете, приходят сотни писем. Мне напоминают о каких-то мимолетных встречах, которые произошли то в самолете, то где-то на отдыхе или при иных обстоятельствах. Но, как правило, все эти послания заканчиваются просьбами — дай, дай, дай. У меня сейчас столько «одноклассников» развелось, что если им всем верить, то я одновременно учился с несколькими сотнями людей. Причем, самого разного возраста.

— Слухами земля, как известно, полнится. Известно же, что ты помогаешь многим. И не только через фонд «Участие», но и лично.

— Разумеется, у меня есть близкие друзья, просто хорошо знакомые мне люди. И если они оказались в сложной жизненной ситуации и я могу им помочь, то отчего бы это не сделать. С удовольствием!

— Но иногда люди даже и не просят тебя о помощи, ты ее предлагаешь сам, — возразил я Сергею и напомнил ему историю с его учителем Анатолием Вартановым.

…Когда Сергей учился в девятом классе, учительница математики вызвала в школу его маму. Это было накануне какого-то праздника. Вера Георгиевна работала тогда в исполкоме, занята была подготовкой праздничной ярмарки и в школу прийти не смогла. Математичка настаивала и при всем классе, отчитывая Михайлова, отозвалась о его маме пренебрежительно. Да что там — пренебрежительно! Попросту позволила себе при всем классе оскорбление. В тот момент в руках у мальчишки был циркуль, и он, оскорблен-ный, не раздумывая, запустил железяку. Острой иглой циркуль воткнулся в классную доску. Побледневшая от страха математичка выскочила из класса. Педсовет заседал недолго. Михайлова из школы исключили.

— Слава Богу, что я тогда промахнулся, — вспоминал много лет спустя Сергей. — Сейчас даже представить страшно, что бы было, если б попал…

Поразмыслив, Сергей решил поступить в вечернюю школу и пойти работать. Пришел он к директору «вечерки» Анатолию Аркадьевичу Вартанову. Тот документы полистал и велел явиться на следующий день.

— Да, братец, дел ты натворил неважнецких, — сказал ему директор при следующей встрече. — Хотя в целом оценки у тебя неплохие. Но у нас в вечерней школе учатся на год больше, а тебе этот год, считаю, нет резона терять. В общем, я принял такое решение.

Если сдашь экзамены, зачислю тебя на класс старше. Так что готовься, все теперь от тебя зависит. И запомни — я тебе верю, так что ты меня не подведи.

Экзамены Сергей сдал без труда, устроился работать учеником автослесаря, закончил вечерню школу и самые теплые воспоминания сохранил о Вартанове. Они не виделись много лет. Но как-то, вспоминая ту давнюю школьную историю, вспомнил Сергей и о старом своем учителе. Привыкший к действиям решительным, он уже на следующий день раздобыл адрес и отправился проведать Анатолия Аркадьевича. Сколько за долгие годы работы педагогом прошло у Анатолия Аркадьевича таких мальчишек. В высоком элегантном мужчине он, как ни силился, никак не мог вспомнить своего бывшего ученика. Сергей уже отчаялся, решив: какая разница, помнит, или не помнит. Важно, что помог, отнесся по-человечески, когда Вартанов вдруг воскликнул:

— Постой, постой! Это же ты тогда линейкой, что ли, в учительницу запустил, а потом решил перевестись в вечернюю школу?

— Циркулем, — не очень охотно уточнил Сергей. — Циркулем я в нее запустил.