Олег Якубов - Михайлов или Михась?

Вечером, когда закончилось заседание, мы вместе с Хазовым отправились пешком в гостиницу.

— Андрей, как тебе показалась сегодняшняя ситуация с Кларком, что говорят по этому поводу адвокаты? Журналисты сегодня по этому поводу заспорили, многие считают…

— Да слышал я, что они считают, — перебил меня Андрей. — Мы же с адвокатами как раз обедали в этом же кафе. А вы так орали, что и на улице было слышно ваше «просвещенное» мнение. Вот так, наверное, и статьи пишите, ориентируясь на собственные ощущения.

— Ну будет тебе, чего ты взъелся? Ответить по-человечески можешь?

— Ну если по-человечески, то Кларк сегодня наделал большого переполоху. Он, конечно, сноб, но, как говорится, может себе позволить. Мадам Сталдер слушала его чуть не с открытым ртом, да и присяжные, я обратил внимание, только поначалу морщились от менторского тона старика, а потом тоже эмоции свои поумерили. Вообще-то и так было ясно, что Левинсон, скажем мягко, свои показания доказать ничем не может. А Кларк, по сути дела, его попросту изничтожил. Несколькими фразами он четко объяснил, что Левинсон либо лжец, либо шпион. И в том и в ином случае его показаниям — грош цена. Старик, ко всему прочему, еще и блестящий тактик. Его выступление планировалось среди свидетелей защиты. Но он сам настоял на том, чтобы не выступать вместе ни со свидетелями обвинения, ни со свидетелями защиты. Выступил после свидетелей обвинения, но перед тем, как начали слушать свидетелей защиты. Это юрист, законник до мозга костей. Приехал в Женеву, никому не объявившись. Никто его не встречал, сам взял такси, сам добрался до отеля. Выступил в суде, подхватил оставленный в службе безопасности Дворца чемоданчик и убыл в аэропорт. Сделал свое дело и растворился в туманной дымке. Наши адвокаты хотели его на ужин хотя бы пригласить, поговорить о том о сем, но он исчез. Ну что ж, у кого есть глаза, те сегодня все увидели, у кого есть уши, те сегодня все услышали. Как вы пишите в своих газетах: комментарии излишни? Сегодня как раз такой день — комментарии излишни.

Женева, площадь Бург де Фур, 1, Дворец правосудия, 8 декабря

1998 года. Утро — день — вечер.

И снова зал «3А» не мог вместить всех желающих. Накануне судья Антуанетта Сталдер объявила, что на 8 декабря назначен допрос господина Сергея Михайлова.

Но с утра был вызван на допрос и приведен, правда, не без трений, к присяге израильский адвокат Авраам Ландштейн. Против его приведения к присяге возражал прокурор Кроше. Когда в качестве свидетелей обвинения в зале суда выступали совладельцы адвокатского бюро Шмидта, где работал Ральф Изенеггер, господин прокурор не имел ничего против того, чтобы они были приведены к присяге. Но как только адвокат появился в суде как свидетель защиты, у господина Кроше тут же нашлись возражения. Впрочем, судья сочла его аргументы необоснованными, и господин Ландштейн, совершив все необходимые формальности, получил возможность вы-сказаться.

Он заявил, что никто не имеет права утверждать, будто Сергей Михайлов лишен израильского гражданства, так как решения Высшего суда справедливости Израиля по этому поводу принято не было.

— Я также сделал официальный запрос в компьютерный центр полиции Израиля и получил документ, подтверждающий, что господин Михайлов не совершил на территории Израиля никакого правонарушения и против него в этом государстве не возбуждалось никаких уголовных дел, — сообщил израильский адвокат.

— А что, в Израиле любой человек имеет доступ к полицейской компьютерной базе? — не скрывая сарказма, поинтересовался прокурор.

— Имеет доступ тот, у кого есть на это соответствующий допуск, — пояснил Авраам Ландштейн. — У меня такой допуск есть.

— Но мы располагаем документом, который подписан консулом Израиля в Швейцарии, и в этом документе сказано, что господин Михайлов израильского гражданства лишен, — заметил прокурор.

— Прошу уточнить, кем подписан документ, — попросил Сергей Михайлов.

— Я же сказал, что документ подписан консулом, — ответил прокурор.

— Но консул не является сотрудником МВД Израиля, а от МВД этой страны все бумаги готовил сотрудник министерства Йосеф Тов. Этот господин уличен в том, что он совершал бесчестные поступки, и ему по решению суда запрещено впредь работать в Министерстве внутренних дел, — пояснил свидетель Ландштейн. — В Израиле существует процедура, когда решение о лишении гражданства может считаться вступившим в силу только после постановления Высшего суда справедливости. Такого постановления нет.