Александр Гарин - S-T-I-K-S. Черный заповедник

Присевший на мешок Егорыч молча проследил как Лёхе, а потом и Найде выдали по несколько глотков «лекарства».

— А Ленка что ж? — он даже привстал, когда сообразил, что бутылка с живцом, пройдя мимо внучки, снова исчезает в рюкзаке. — Смотрите — ей еще хуже! Ей же первей всего надо… Может, зубы разжать — и внутрь? А?

Вадим открыл глаза и переглянулся со смущенным Серегой. Младший разведчик потер затылок.

— Видишь ли, дядь Паш… Внучка твоя… В общем, ей живца не надо.

— Это почему же?

— Дайте ей тоже этого… лекарства! — поддержал деда Лёха, уже освоившийся в компании новых взрослых. Пацана пока никто ни о чем не спрашивал, и он сам не пытался что-то рассказать, к счастью, понимая, что для разговоров не время. — Пока она спит. А то когда проснется, поднимет такой вой… Она терпеть не может всякие настойки. Да еще такие буе — вонючие.

— Я так понимаю, ей лекарство не поможет?

Все обернулись к Яне. Девушка убрала светло-рыжую прядку с мокрого детского лба.

— Что значит — не поможет? — Егорыч сдвинул косматые брови и посмотрел на братьев. — Нам же всем помогло!

Серега пожевал губами.

— Живец помогает только иммунным, дядь Паш. А твоя… Ленка, она… по всем признакам…

— Не иммунная, — тяжело закончил Вадим.

Несколько мгновений все было тихо.

— Погодите, погодите, — дед найденных внуков вскочил и прошелся перед мешками из конца в конец. Поймав непонимающий взгляд Лёхи, он снова обернулся к разведчикам. — Вы что пиз… мелете? Она что — должна превратиться в одну из этих… тварей? Вы, ять, сбрендили, что ль? Перегрузка эта ваша была? Была. Все, кто мог, обратились? Обратились! Ей просто худо, потому что малая еще. Ну, какого х… Что вы пялитесь? Помогите ей! Вы ж знаете, что тут и как, вашу мать! Это я нихрена тут не знаю, а вы знаете! Что молчите? — он сорвался на сиплый крик. — Ленка не станет тварью! Она же не стала — до сих пор, а?

— Дядь Паш, — Серега мучительно морщился, беспомощно оглянувшись на брата, потом — на Яну. — Период обращения зависит от сопротивляемости иммунитета. Кто-то обращается сразу, а кто-то — дня через три. Но обращается все равно. Это… ну просто вот так происходит.

— Это вирус? Ленка… станет… зомби?

В противовес взрослым, голос Лёхи звучал тихо, но почему-то от этого пронимало больше, чем от отчаянных криков его деда. Егорыч закончил метаться и рухнул на колени рядом с бессознательной девочкой. Мельком Яне подумалось, что в обычной, прошлой жизни дед едва ли столь же неистово проявлял чувства по отношению к внукам. Но теперь умерший и возродившийся в новом адском мире, одинокий, как пень, слесарь получил уникальный шанс встретить кого-то из самых близких ему людей. И когда этот же проклятый мир собирался отнять то, что было вернул, ум Егорыча явно зашел за разум.

— Она еще не обратилась, — услышала Яна собственный голос. Старый слесарь умолк, притулившись на мешках рядом с внучкой и глубоко уткнувшись пальцами в глаза. Его седая голова мелко подрагивала. — Может быть, еще не… поздно что-то сделать? Неужели от этого… заражения нет никакого средства? Вообще?

Яна понимала, что мелет чушь, и что будь у девочки малейший шанс, разведчики не стали бы о нем молчать. Но пухлому, чужому ребенку, который медленно превращался в монстра у них на глазах, неоткуда было ждать помощи, кроме как от больших и сильных взрослых. Которые, как оказалось, ничем не могли помочь — несмотря на всю свою силу. И всю свою взрослость…

— Средство есть.

Внезапный голос Вадима звучал глухо — но решительно и спокойно. Все взгляды невольно обратились теперь уже на него. Вздрогнувший Егорыч отнял руку от лица.

Серега сдвинул брови. Вид младшего разведчика вдруг сделался растерянным — и каким-то несчастным.

— Ты же не собираешься… — едва слышно пробормотал он.

Старший брат бросил на него самый тяжелый из всех своих взглядов.

— Предложишь другое?

Подождав и так и не дождавшись ответа, Вадим кивнул.

— Так я и думал.

После чего решительно полез за воротник и вытащил наружу то, что Яна всегда принимала за ладанку. Однако, при ближайшем рассмотрении «ладанка» оказалась небольшой капсулой из нержавеющей стали. Кваз снял стальной же шнур, на котором висела капсула, и протянул Сереге.

— Открой. Мне неудобно.

Металлическая горошина раскололась на две половины. Из нее в ладонь разведчика выпал небольшой кругляш белого перламутра.

— Это что — таблетка?

Лёха вытянул шею. Вадим усмехнулся.