Антон Текшин - S-T-I-K-S. Окаянный

От таких новостей у меня подогнулись колени. Если бы не жёсткий край операционного стола, на ногах точно бы не удержался. Тогда, в «скорой», получается он меня узнал и не тронул, потому что отождествлял с самим собой…

Получается, его тянуло ко мне — каждый раз, когда я снова погружался в бездну, постепенно изменяясь внутри и превращаясь в нового Пастыря. Пока он перестал меня узнавать.

Вот что имел в виду Некрус, говоря, что я готов!

— Идиот… — простонал я, схватившись за голову.

— Осознал, — удовлетворённо кивнул двойник, по сути являющийся мне братом. — Да не убивайся ты так, он рано или поздно, всё равно бы нас сожрал. Если у него и оставались крупицы сознания, то со временем их окончательно выветрило. Надо отдать должное этим яйцеголовым — отчаявшись меня заполучить, они придумали довольно элегантный способ от меня избавиться, пока я не извёл их под корень.

— Они собирались вылечить тебя? — я нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть себе же в глаза.

— Скорее — избавить от венца наивности в делах, как предлагают некоторые шарлатаны, — шутливо пояснил он. — Когда я понял, что они просто готовят мой захват при очередной передачи пленных, мне пришлось устроить им кровавую баню. С тех пор мы немного не в ладах. А вот откуда они узнали о пророчестве… Ведь недаром же они выбрали в исполнители мою менее везучую копию.

— А дело разве не в ментальной связи?

— Они про неё имеют весьма смутное представление, а вот о пророчестве знал довольно широкий круг людей, которые могли им шепнуть на ушко пару строк…

— Что ещё за пророчество?

— О моей смерти, — ничуть не стесняясь, ответил он. — Есть такой любопытный дар, имеющийся в нашем регионе лишь у одного человека. Магистр исправно приводил к нему всех послушников, уж не знаю за каким чёртом. В принципе, тот чувак ещё ни разу не ошибался, предсказав Лукавому гибель от белого меча. И вроде бы сейчас, во времена пароходов-пулемётов, ему уже можно было расслабиться, но вот нашлась же группировка ретроградов, которые в запале отправили его на тот свет…

— А что тебе было предсказано?

— Что я сам себя убью. И это при всей моей жизнелюбивости, представляешь? Но дьявол как всегда кроется в мелочах, и своих копий я до поры боялся как огня.

— Поэтому ты везде светил своим лицом? — догадался я.

— Да, что бы такие как ты доживали максимум до первого стаба. Но как видишь, способ не особо надёжный, да и совсем недавно выяснилось, что я медленно, но верно умираю. Не смотря ни на что. А самое смешное, что секрет моего спасения заключается именно в тебе…

Договорить он не успел, так как пол под нами ощутимо вздрогнул, а свет ламп на доли секунд замигал.

— Чёрт, сектанты взялись за оплот всерьёз, — вслух отметил я, и услышавший меня Пастырь удивлённо вскинул брови.

— Как?! И они здесь? Вот же черти упрямые…

— Они собирались развернуться, но я смог убедить Некруса немного попотеть, чтобы тот смог лично поздороваться.

— Кого?!

Пришла очередь и двойника опешить до состояния глубокого шока.

— Некрус, — повторил я. — Ты его знаешь?

— Более чем, — кивнул Пастырь. — Я ведь его убил, как-никак.

Поговорить нам толком так и не дали. С тихим шелестом двери в операционную раскрылись, и внутрь влетела парочка гранат. Одну умудрился кулаками отбить в сторону Сыч, растянувшись в невероятном вратарском броске, а вот вторая… Вторая с громким хлопком успела взорваться.

Как ни странно, нас всех спас Пастырь, разорвавший крепкие фиксаторы одним-единственным рывком и выставивший вперёд раскрытые ладони. Осколки, уже в следующее мгновение готовые разлететься по помещению, так и завязли в воздухе, после чего, потеряв всякую кинетическую энергию, просыпались на пол раскаленным дождём.

Граната, отброшенная Сычом, произвела больше шуму, но уже в коридоре, где прятались нападающие. Вряд ли там кого насмерть зацепило, поэтому двойник запустил в раскрытые двери маленькое солнышко, легко сорвавшееся с пальцев. Такой шар мне уже доводилось видеть, поэтому я благоразумно перевернул хромированный хирургический бокс и укрылся за ним. Рядом тут же плюхнулась Стелла, и нас настиг уже настоящий взрыв, с отдающимся в рёбрах грохотом и жаркой ударной волной.

«Гулять, так гулять!», — пронеслась в голове мысль Пастыря.

И до меня, наконец, внезапно дошло, зачем я ему понадобился, а точнее — моё тело. Как он тогда назвал наши обмены воспоминаниями — пробная демонстрация?