Наталья Манусаджян - Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ)

И с этими словами Учитель достал из своего широкого рукава великолепного коня, сделанного из нефрита. Я не мог оторвать глаз, так был прекрасен этот конь.

— Нравится? — спросил мудрец.

— Очень, но кто же его сделал?

— Я, — просто ответил Чань Чунь. — Осталось подарить его Чингисхану. И вот тут я должен спросить тебя, Мавка. Готов ли ты остаться на этой планете еще на четыре года?

— Еще на не четыре года?!!

— Да. Когда Конь и Богиня встретятся земные порталы вновь закроются, но только на четыре года. Однако ты можешь отказаться и вернуться к себе прямо сейчас — энергии Коня хватит, чтобы обеспечить твое возвращение, но уже не хватит, чтобы разрядить клон. Вы так его называете, не правда ли?

— Я остаюсь! — твёрдо ответил я. — Конь встретится с Богиней. Будем ждать случая, чтобы передать Коня Темуджину.

И вскоре случай представился. Спустя несколько дней после этого памятного разговора, Чингисхан отправился в горы охотиться. Там, стреляя в кабана, он впервые в своей жизни, упал с лошади и расшибся. Узнав о случившимся, Чань Чунь поспешил к юрте Чингисхана. Я сопровождал Учителя. Стража впустила нас и Чань Чунь, поклонившись, спросил:

— Может ли дикий человек с гор предложить Вам свою помощь? В изучение даоской доктрины входит и познание свойств трав. У меня есть для Вас особый бальзам.

И мудрец достал из широкого рукава халата небольшой фарфоровый сосуд. Глаза Чингисхана полыхнули странным огнём. Учитель заметил это. Ничего не говоря, он открыл сосуд и достал немного приятно пахнущей субстанции зелёного цвета со словами:

— Вчера я поцарапал ладонь, когда рассматривал неизвестное мне растение. Вот я мажу бальзам на царапину перед Вашими глазами. Смотрите, что будет.

И Чань Чунь намазал бальзам на кровоточащую полоску на своей ладони. Я удивленно подумал: «Где это он вчера поранился? Никаких кустов и в помине не было».

Пока я думал произошло удивительное — рана на ладони Учителя захлопнулась будто створки раковины и через пару мгновений ладонь стала гладкой. Чингисхан улыбнулся.

— Где же растёт растение, которое режет ладонь как нож? Я могу отличить одну рану от другой. Вы мудрый человек. Примените свой бальзам, но пусть все выйдут.

И мы вышли. В юрте наступила тишина, а через некоторое время раздался ласковый голос Учителя:

— Ну вот и все. Придется пару дней полежать, чтобы кости отдохнули. Бальзам для тела, а для души я принёс вам другой подарок.

Я представил, как даос достает из рукава халата прекрасного нефритового Коня и, в то же мгновенье, услышал возглас Повелителя Вселенной:

— Хо! Второй раз в жизни я вижу такую красоту! Чем могу я отблагодарить Вас.

И Чань Чунь сказал:

— Разрешите мне вернуться домой.

На десятый день третьего месяца 1223 года мы все, наконец-то, покинули лагерь Чингисхана. Учитель получил в подарок лошадей и указ с личной печатью Повелителя Вселенной, в котором говорилось: «Все учителя доктрины Дао освобождаются от уплаты налогов».

Мы проехали почти двадцать ли, как вдруг раздался гром среди ясного неба и Солнце померкло на мгновенье. Вздрогнули лошади, вздрогнули, сопровождающие нас монголы и стали разворачиваться назад, чтобы узнать, что случилось в лагере. Лицо Учителя оставалось безмятежным. Он улыбнулся и тихо сказал мне:

— Они встретились. Гибельная Вещь превратилась в красивую статуэтку. Ты выполнил свою миссию, Мавка.

— Не я, а Вы, — тихо ответил я.

— Мы! — твёрдо сказал Чань Чунь и добавил:

— Порталы закрылись, но только на четыре земных года. Ты вернешься домой в то мгновенье, когда над тобой пролетят сначала черный, а потом белый журавли.

— И что же теперь будет? Войны закончатся? — спросил я.

— О, нет, Мавка. Для этого должны измениться все жители этой планеты. Они изменятся когда-нибудь.

— А монголы?

— А монголы, сами того не желая, ускорили ход истории. Импульс Чингисхана еще продержится лет пятьдесят. Возможно, они завоюют новые территории на Западе, но удержать эти территории они уже не смогут, да, и не будут, и постепенно вернутся назад.

— И что же теперь делать мне? — снова спросил я.

Чунь Чань громко, чтобы слышали все ученики, сказал:

— Сун Си, по возвращении приведи в порядок путевые записи. Мы назовем их «Записки о Западном крае».

Так я остался учеником мудрого даоса.

Наше путешествие завершилось в седьмой день первого месяца 1224 года — ровно через три года, как и предсказал Учитель. Чань Чунь остался в Пекине, где по приказу Чингисхана в садах северного дворца Цин ему была выделена земля для монастыря. Монастырь был построен на острове Цюнхуа, расположенном посреди озера. Учитель жил здесь, соответственно природе даоса, достигшего высшей степени познания учения, почти отшельником, наблюдая за тонкими движениями и дыханием мира, в гармонии с ритмами природы. А мы учились у него этому искусству.