Ма. Лернер - Страна Беловодье

Жесткий тон и явный гнев внезапно сменились доброй улыбкой пастыря, отечески поучающего неразумное дитя.

– Тело мое слабо, однако испытания, посланные Господом нашим, не отвратили душу от праведного пути, – игумен треснул кулаком по столу, так что кувшин опрокинулся и Данила кинулся ловить. Одновременно и сам попытался схватить, но мазанул мимо.

«Да он слепой!» – в очередной раз с длительным запозданием дошло до юноши. Это уже превращается в традицию – быть умным задним числом. Вот почему такой странный взгляд и смотрит не прямо в глаза, а в какую-то точку в районе рта, невольно смущая. Занятно, но к чему тогда такие большие стекла в двойной раме. А ведь в немалые деньги должно было обойтись везти сюда. Или различает свет? Говорят, не все слепцы полностью во тьме сидят.

– Дело православной церкви – нести свет повсюду, где она находится! И ты мне поможешь!

– Ну так есть же у готов священники, – в откровенном недоумении промямлил Данила.

– То не Смоленская епархия, и не станут мне доносить о происходящем в подробностях.

Это уж точно, подумалось мимолетно. Кому нужны чужие указания. Готы за право молиться на собственном языке кого хочешь загрызут. Не зря за старину держатся. И в голову не пришло выяснять, кому подчиняются по духовной части. Может, и никому. Сами по себе живут.

– А ты можешь!

А что он числится смоленским гражданином, но на деле даже города никогда не видел, ничего? Вслух ехидства проявлять не посмел.

– А я тебе поспособствую. Что смотришь? – спросил священник с усмешкой. – Ничего ужасного поперек совести и чести не прошу. Просто ставить в известность о происходящем. И особенно о сарматах. Все, что узнаешь. В старые времена они были опасны, любопытно, во что превратились сегодня. Изменились ли и в какую строну. Разве много прошу?

– Всегда готов услужить, отче!

– Не так, – он поморщился. – Правильно сказать… – последовала пауза.

– «А что я получу взамен»? – предположил Данила.

– Молодец. Доброе отношение уж точно. Мое слово имеет вес немалый. Но прямо сейчас могу предложить кое-что другое. Тебе двенадцать-пятнадцать тысяч пудов соли до Севастьяновки надо доставить, а ни подходящего корыта, ни бурлаков найти не можешь по нормальной цене. Зимовия суденышко три раза ходить станет и цену дерет. А я тебе устрою расшиву с командой – и за один поход все доставит без промедления.

То есть не зря показалось, что кормщики в глаза не смотрят и отказывают моментально, невзирая на предложенные суммы. Это разминали для соответствующего предложения. Или бросай соль до будущего года, а придется амбар и сторожа завести, или плати втридорога, или торчи на берегу, пока караван уплывает, раз не имеешь средств. А ведь не удивлюсь, коли в курсе наличия точного количества серебра в мошне. Не дай бог показать золото – и вовсе вцепится. А поп строит из себя огромного благодетеля. Сам же все и подстроил и от всей души помощь предлагает.

– Вот за это огромное спасибо, – со всей возможной радостью вскричал, подпуская в голос наивность. – И, конечно же, не вижу ничего ужасного в описании происходящего в лесах. Напротив, вдруг действительно опасность там. Хотя не верю. Столько лет прошло, давно бы с теми готами разодрались, будь агрессивными. Но уж простите, ваше высокопреподобие, – сказано подчеркнуто, – соглядатаи мне рядом без надобности. Торговое дело чужого присмотра не любит. Иной раз приходится и ловчить, а доклады по начальству с описанием мне о том излишни.

Может, и резко прозвучало, но если игумен действительно не держит за идиота, должен понять. Еще не хватает монашка при себе иметь. Ему, может, счастье мученическую смерть принять, а мне как-то не очень. Мое дело привезти и подать товар. А веру я трогать не стану. Ни нашу, не чужую.

– А Земислав, – вкрадчиво сказал игумен, делая очередную многозначительную паузу. Понимай как знаешь.

– Какой из него надсмотрщик? Он неудачник, – не моргнув глазом, ответил Данила. – У своих не котируется. Не жены, не детей, – первая, правда, была раньше, да что-то случилось. Волхв в обычной манере ничего не поведал, изложив однословно ответ. Второе – без понятия. – Мечтатель. Уставится на облака и сидит так полдня, – что опять же случалось, но волхвом называлось полезной медитацией. Одно и то же для разных людей выглядит по-разному, а уж в рассказе! – Захотел на мир посмотреть – что за его родными лесами. Уже не нравится. За ворота носа высовывать не желает. Не так ему пахнет, говорят и ведут себя.