Ма. Лернер - Страна Беловодье

Каждая пуля, завернутая в кожаный лоскут, опускалась в растопленный свечной жир, а затем укладывалась, складкой кожи вперед, в открытый конец бумажного цилиндра, в котором уже находился тщательно отмеренный заряд оружейного пороха. Конец патрона с пулей стягивался наглухо льняной нитью и завязывался двойным узлом. При зарядке оружия таким типом боеприпасов солдат должен был разорвать бумагу, засыпать порох в дуло, дослать шомполом завернутую пулю и выбросить бумагу.

В бою гораздо удобнее и экономит время. Патроны заворачивались в бумагу по десять штук. Сверток покрывался сверху смесью из пчелиного воска, скипидара и льняного масла. Затем его укладывали в выложенный изнутри бумагой ящик, сделанный из сосновых досок, пока не собиралась тысяча патронов. Каждый такой ящик, полностью заполненный, весил примерно три с половиной пуда.

– Веселей, ребята, что вы как беременные ходите!

Дальше – больше. Один фузейный кремень рассчитан на двадцать выстрелов. Любой стрелок носит с собой парочку запасных. Пакуются в полубочонки от двух до четырех тысяч штук. Все свободное место должно быть заполнено сухим песком, чтобы изгнать, насколько это возможно, воздух из тары. Нельзя использовать плохо высушенное дерево и неладно сбитое. В дороге поломаются – и грошовая экономия задним числом выйдет боком. О пригодности к использованию зависят жизни, и покупатель непременно обратит на качество внимание. Так что и грузчикам швырять нельзя, и приходится следить.

Казалось бы, кремень – великое дело. А непременно на дереве снаружи бочонка выжечь количество, описание размера, года производства. Не хранить в верхних этажах складских помещений, но только в цоколе или в подвале, где воздух влажный и прохладный.

Тяжек хлеб купца, если он не в курсе разных вроде бы ерундовых мелочей.

И еще несколько ящиков с пороховницами, бумагой для заворачивания пуль, специальной изогнутой отверткой, пулеизвлекателями и свинцовыми дисками – крышками для крепления кремней. Куча дополнительной мелочи: пружины, курки, спусковые рычаги, защелки, кулачки, винты, медные скобы, накладки. Когда понадобится починка, взять будет негде. Потому еще десяток замков и стволов дополнительно, а также приклады, но в несобранном виде. Пригодится.

– Уф! – сказал с облегчением, когда артельные поволокли последний ящик на кораблик. – Веруня, начинай поверять свои ножницы-наперстки. Мне уже тошно.

– Не выйдет из тебя справного купца, – снисходительно сказала она.

– Да я не особо претендую. Так уж вышло.

– А с Натальей тоже? – она покосилась на борт, где сидела с двумя детьми женщина.

– Ну я же говорил – случай.

– Говорил, да недоговаривал.

– Ты мне не коси, – хмуро приказал Данила. – Не спал с бабой и не собираюсь. Она меня в два раза старше.

– А что тогда? Вот чего отмалчиваешься?

– Я по книге Богши Свияжского, деда ее, учился. Думал, он на побережье живет, а оказалось, в Смоленске обретался. Почему в Беловодье ученых людей не ценят, не понимаю. От его книг и изделий много пользы людям вышло. Резецодержатель для токарного станка – его изобретение! Когда требуется большая точность, самого верного глаза и твердой руки недостаточно! Не зря в первую очередь используется в часовом производстве! Зубонарезная машина без него не существовала бы! А без превосходно сделанной им карты побережья и залива у Новгорода судоходство до сих пор было бы затруднительным. Тем более без хронометра не определить точного местонахождения корабля в открытом океане!

Он осекся, глядя на открытый рот девушки. Кажется, излишне разгорячился и чуть не орать начал. Кому это интересно, кроме профессионалов? И те не ценят особо. По старинке, как при дедах-прадедах заповедано, делают, а потом удивляются, с чего Половчанин вдруг стал богатеть. А будь кроме монахов какая-то научная школа, хотя бы в столицах княжеств, – глядишь, и жизнь была бы легче и удобнее.

Не хотят понимать. Выгода для всех и когда-нибудь, а траты сейчас и лично с тебя. Потому и на север и восток не сильно ходят. Земли и ближе хватает, а пушнина кроме совсем уж специфических шкурок дешева. Чуть не со всего края собрали лучшее готы на соль, а результат – тридцать тысяч серебром с небольшим.

– Короче, пришел, а там жуть. Дед помер, муж ейный на последней войне сгинул, два дитяти и шаром покати. Все уже продала.

Вот он и ляпнул тогда: а бумаг от деда не осталось? И отдал, не глядя, триста гривен, сбежав поспешно. А потом ему понадобился помощник с патронами, и по ходу дела оказалась, что работать с инструментами она умеет не хуже Данилы. А никто не возьмет с механикой работать. Потому что баба. Волос долог, ум короток.