Андрей Антоневич - Путь Аллогена

— Очнется через минуту и ничего не вспомнит. У акремонцев коллективный разум и откладываться определенные события у них в памяти не могут. Приходи завтра сюда же в это время. Я тебе все объясню. Старик вытолкнул ошалевшего Макса из туалета и пошел в сторону людей из своего барака.

Вечером, после ужина, он лежал на своей полке. Самые различные мысли роились у него голове, и он никак не мог сосредоточиться на решении главного вопроса — кто этот странный человек, который одним прикосновением открыл для него поток информации, от соприкосновения с которым у него до сих пор сильно болела голова.

Когда в бараке потух свет, к нему на полку легла обнаженная Йоко, одна из двух японок, которые были у них в лагере. В отличие от большинства представительниц ее расы, у Йоко была грудь и оттого ее фигура в обтянутом комбинезоне выглядела очень привлекательно. Максим вспомнил, что еще утром обещал ей вечером приласкать ее.

Появилась она у них в бараке недавно вместо Эммы, которую по причине беременности перевели в отдельный барак. Йоко одинаково плохо разговаривала как на китайском, как русском языке, так и на английском, но все понимала. С ее слов, с трудом, но разобрались, что ее захватили в Москве, когда она была там, в туристическом турне, оплаченным ее отцом в качестве подарка в честь восемнадцатилетия. Из всей туристической группы в живых осталась только она, потому что остальные ее соотечественники были стариками.

Симпатию к Максу она начала испытывать после того, как в первую ночь ее появления к ней начал приставать Ланс — ирландец по происхождению восемнадцати лет от роду. Он давно уже надоедал Максу своим наглым поведением по отношению к женщинам их барака. Он требовал вступления с ним в половую связь от самых красивых девушек независимо от их желания. Макс старался не обращать на него внимания, но в данном случае Йоко жила с Максом в одном отсеке. Не обращая внимания ни на кого, Ланс пришел к ним в отсек, хотя свет в бараке еще не потух, и стал в наглую снимать с Йоко ее спальный комбинезон. Та тихонечко скулила и что-то лопотала по-японски. Максим не выдержал и сказал ему на английском:

— Ланс, оставь ее в покое и иди туда, где тебя ждут.

— Что, русский ублюдок, глаз на нее положил? Будешь только после меня, а если будешь дергаться, я тебе руку сломаю, — ощерился в ответ Ланс.

— Ты же знаешь, что акремонец сейчас наблюдает за нами и в случае драки нам обоим достанется.

— Делать детей они не запрещают. Поэтому заткнись и спи.

— Ланс, уйди, — настаивал Макс.

Остальные мужчины их барака молчали и как будто ничего не слышали, хотя почти все они, за исключением китайца Мао, были европейцы и прекрасно понимали, о чем они между собой говорят. Женщины испуганно молчали, потому что не хотели попасть в такую же ситуацию, как и Йоко.

Ланс оттолкнул от себя уже обнаженную Йоко и с рычанием кинулся на Макса.

— Вот придурок — успел подумать Максим и нанес ему удар пяткой в солнечное сплетение.

Ланс с громким звуком выпустил из себя каловые массы и с выпученными глазами упал на пол. В это время в отсек зашел акремонец и молча, направил браслет на Макса. Тот в судорогах повалился на пол рядышком возле Ланса. Акремонец что-то прошипел, но без переводчика и ушел в комнату контроля.

Первым в себя пришел Ланс и, только злобно сверкнув глазами, ушел в свой отсек, откуда через полчаса начались доноситься вздохи его любимицы — Гульнары из Таджикистана.

После этого случая Йоко смотрела на него преданными глазами и постоянно намекала ему, что теперь она его должна отблагодарить.

— Йоко, я себя сегодня плохо чувствую. Давай в следующий раз, — сказал он ей в ответ на ее неумелые ласки.

Та всхлипнула, но не ушла на свою полку, а плотнее к нему прижалась и осталась лежать. Перспектива так лежать вдвоем на одной полке Макса не радовала, так как для двоих она рассчитана не была, но он сжалился над ней и не стал прогонять.

Он всматривался в звездное небо, которое просвечивалось сквозь потолок барака, и думал о своей дальнейшей судьбе, о будущем, которое ждет людей под господством архонтов и о старике, который смог с легкостью обездвижить акремонца и заблокировать его память. За стенами лагеря было лето. Ночное небо загадочно подмигивало ему звездами и манило к себе неизведанными тайнами. Пейзаж портил только патрульный корабль, который периодически проплывал над лагерем.

На следующий день он с нетерпением ждал, когда их доставят на платформе к теплице, чтобы поскорее увидеться со стариком. Однако увидел он его не сразу, а только ближе к обеду. Пересеклись они возле молодой капустной плантации, когда Макс занимался ее поливкой. Старик подошел к нему, встал рядом возле многочисленных шлангов с водой и спросил: