Олег Фомин - Руины Арха

Катя возню прекращает, будто вслушиваясь. Шумит коридорный дождь, гудят факелы… Возня возобновляется, как и пение.

Сердце бьет чаще. Странно… Недавно висели на волоске от смерти, потные, в грязи, от страха чуть не обделались, одна чуть не бросила другого умирать, а сейчас уже заигрываем. Это как-то… непосредственно, как у диких зверей. Быть может, Катя затеяла это, чтобы отвлечь меня от почти состоявшегося акта предательства, но эту мысль гоню. В конце концов, завтра можем сдохнуть, нет охоты тратить время на сомнения. Наслаждаемся тем, что есть.

Я вернулся к костру, позже возвращается Катя, лицо свежее, румяное.

– Водичка супер!

– Водичке можно завидовать, – вздыхаю шутливо. – Лапала такую красотку…

Катя смеется.

– Зато сейчас водичка лапает грязные плиты, – сказал Борис. – А мы будем лапать вкусный горячий шашлык. Налетайте!

Повторять не пришлось. Это уже не знаю какой по счету лучший ужин в моей жизни. И в Катиной тоже. Да и Борис наше мнение разделяет.

Заночевали здесь же. Дежурили по очереди. Первый был я. Меня сменила Катя. Я улегся, под черепом заклубился уютный туман, в нем проступали эротические миражи, лицо Кати, низ живота начал зудеть, но, к счастью, усталость взяла свое.

Утром разбудила возня Бориса, можно еще минут десять поворочаться.

Нахлынула страшная тоска по дому. Хочется выть. Чтобы не терзаться, думаю о Кате в самых порнографических смыслах. В итоге, кровь от одной головы хлынула к другой, тоска приутихла.

Что это?

Вчера было не до того: с утра до ночи только и делали, что успевали выживать. А теперь отвоевали островок комфорта, на этой благодатной почве тут же наросла психологическая плесень: вчера порнуха, сегодня тоска по родителям…

– Подъем, детки! – скомандовал Борис. – У нас гости!

Меня как током шарахнуло, спальная шкура опустела, вместо спины ее подминают уже босые ступни, ладонь стиснула рукоять пистолета. В лапках Кати дрожит арбалет, хотя глаза спросонья еще слепые, моргают пьяно.

Но Борис употребил слово «гости» буквально.

Оказалось, пока мы дрыхли, на лагерь набрела парочка руинцев, которых Борис знает. Мужчину в ковбойской шляпе зовут Энрике, то ли мексиканец, то ли испанец, ровесник Бориса, а Лиу – китаянка лет сорока с очаровательными морщинками, очень сексуальная. Оба знают на русском десятка три слов и фраз. Остальное добивают жестами. Это чудо, но Энрике и Лиу, вооруженные до зубов, убить нас не пытаются. Кожей ощущаю флюиды безопасности, даже Борис заверил нас, что с ребятами все норм, никакого двойного дна.

Мы сидели у костра, пили душистую травяную настойку из запасов Лиу, обменивались новостями, впечатлениями, Борис рассказал, что мы с Катей новички, что ведет в Колыбель, и наши новые знакомые растрогались, Лиу подарила Кате гору бижутерий, зеркальце, духи, еще какое-то девичье барахло, а мне Энрике оторвал от сердца складной нож в форме полумесяца, горсть конфет, а потом отвел за угол, показал парочку простых, но эффективных боевых приемов, сперва на мне, затем я на нем.

Плохо одно: ушли они так же внезапно, как и свалились на наши головы. Спешат по какому-то важному поручению.

Энрике и Лиу, помахав нам в конце коридора, скрылись за поворотом, и мы с Катей выразительно посмотрели на Бориса, тот понял сразу.

Точно без подвоха? Не вернутся, чтобы прикончить?

Борис с отеческой улыбкой покачал головой. Затем вновь посмотрел туда, где исчезли приятели, на лице тень боли, но Борис подавил быстро.

Словно хотел догнать, отправиться с ними, но его что-то держит, и он ничего поделать не в силах.

– Неужели так бывает? – изумилась Катя, глядя туда же, куда Борис, арбалет повис в пальчиках безвольно. – Думала, здесь одичали все, каждый против каждого…

– По большому счету, да, – кивнул Борис, зубы вытягивают из пачки сигарету, чирк зажигалки, дымок, взгляд переводится на Катю, Борис цедит: – Но не все плохо в Руинном королевстве. Иногда.

– Иногда, – эхом вздохнул я.

– Во-во, иногда, – подчеркнул Борис. – Бдительности не теряем, ребятки. Пакуем вещички и вперед!

Укладываем пожитки по сумкам, дурачусь бросанием объедков и прочего хлама, оставшегося от посиделки, в огнедышащую пасть дракона-факела, мусор сгорает в пламени мгновенно или проваливается в глотку, железный гад даже не поперхнулся.

Продолжаем топать за Борисом в Колыбель. Надеюсь, место хоть отчасти такое же уютное, как название. Катя снова перепрыгивает трещину в полу, я уклоняюсь от выскользнувшего из каменной десны в потолке кирпича. Такое стало делом обычным, с назойливой регулярностью на нас падают плиты, руки и головы статуй, крошево колонн, дуги арочных сводов.