Александр Михайловский - Крымский излом

- Кроме того, господин Президент, – добавил начальник разведки, будто добивая своего начальника, – эта самая эскадра незадолго до этого посетила "с дружеским визитом" Румынию, после чего Констанца и Мангалия, перестала существовать как порты. В Констанце в это время был один наш танкер. Русские вежливо выпроводили его оттуда, прежде чем начать погром. Они превратили порт Констанцы в груду дымящихся развалин.

– И ещё вот что. Прошлой ночью неизвестным способом были уничтожены нефтяные поля Плоешти. Было спокойно, ничто не предвещало трагедии, и вдруг всё начало взрываться. Сейчас там пылает пожар до неба. Также были уничтожены железнодорожная станция, нефтеперегонные заводы и терминал на Дунае. Мой человек в румынской разведке сообщил, что как минимум два месяца никто не получит из Румынии ни нефти, ни бензина. Немцы остались без бензина. Это катастрофа, господин президент, и не только для них. Турция получала нефть и горюче-смазочные материалы тоже из Румынии. Самый ближайший альтернативный поставщик – Иран. Но он находится под властью англичан и русских. И, кроме того, оттуда ничего невозможно вывезти из-за отсутствия дорог по суше и войны на море.

Президент Инёню тупо уставился на стоящего перед ним генерала. Он был близок к обмороку. Мысли в его голове крутились, словно белка в колесе.

– Генерал, а нет ли тут какой-нибудь ошибки? – с надеждой спросил он Гюндуса. – Может, ваши люди ошибаются?

- Господин Президент, – ровным голосом произнёс генерал. – Мои люди готовы отвечать за свои слова. Аналитики из Генерального штаба считают, что Германия как никогда близка к поражению. Тем более, с учётом новых факторов.

Гюндуз кивнул головой на лежащие на столе фотографии.

– Господин Президент, необходимо сделать всё, чтобы успеть выпрыгнуть из арбы, с огромной скоростью несущейся к пропасти. Иначе мы рискуем оказаться вместе с Гитлером в числе побеждённых. Дальше медлить опасно! Мои люди считают, что избиение немецкой авиации у Босфора было специально спланировано русскими, чтобы наглядно показать нашей армии, что с ней сделают ветераны Крыма.

- Хорошо, генерал, можете идти, – сказал Президент Турецкой республики тусклым безжизненным голосом. – Кисмет – судьба, мы должны сделать всё, чтобы сохранить свою свободу и свои границы. Я дам соответствующие распоряжения министру иностранных дел.

Когда генерал вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, Инёню подумал: «Действительно, дальше медлить нельзя. Похоже, что мечты о "Великом Туране" так и останутся просто мечтами».

Самый странный русский праздник – "Старый Новый Год". Не понять иностранцам загадочную русскую душу. Сейчас, в последние дни затишья, мы отпразднуем его по полной. На новый 2013-й год мы не успели, на новый 1942-й, опоздали. Ну, что ж, оторвёмся сейчас. Только что закончился импровизированный праздничный киносеанс. С эскадры нам одолжили проекционный аппарат, а уж фильм мы подобрали сами. Давали мы не "Карнавальную ночь" и не "С лёгким паром". Не то время для тлетворно разлагающих Рязановских комедий. У товарища Тамбовцева на ноутбуке нашелся "Горячий снег". Пусть и не празднично, зато Юрий Бондарев, писатель-фронтовик, оказался в самую масть и командирам и бойцам.

Но праздник – праздником, а сухой закон – сухим законом. Нафиг, ибо нефиг. Вижу я, с какой тоской "Дорогой Леонид Ильич" смотрит на графины с отечественным компотом из сухофруктов и трофейным лимонадом, разведённым из таблеток. Оказывается всякие там ЮПИ-ГУПИ и напитки ЗУКО были придуманы задолго до лихих девяностых. А мы как-никак гробанули штаб 11-й армии, так что живём и празднуем.

Хозяйки нашего праздника – наша Ирочка Андреева и военврач второго ранга Алёна Лапина. Крупная светловолосая молодая девушка, так похожая на одну поп-диву начала 90-х, что всё время хочется назвать её Апиной. Но это пройдёт, ибо характер у Алёны совсем другой, скромный, даже застенчивый. Она только-только начинает отходить от пребывания в немецком лагере под Бахчисараем. Да, весь наш бригадный медсанбат укомплектован бывшими военнопленными. Во-первых, они нас уже видели в деле, особенно этого башибузука майора Рагуленко. Бабы к нему так и льнут, к чёрту очкастому. Но ничего, я на него не обижаюсь, он и воюет также горячо и изобретательно, как и охмуряет женский пол. Правда с врачихами он не связывается, промышляет по сестрам и санитаркам. И сумел же обосновать: «А вот как нарвусь на свою Боннер, женюсь, и всё – пропал Слон, как Сахаров. А ведь неплохой был мужик. А стерва сгубила».