Екатерина Федорова - Девушка ворона 2. Балансируя на грани

Очнулась я от рычания Рэма. Кошка смогла выбраться и теперь переползла к нам, а пес не хотел ее пускать, но в таком тесном пространстве нападать на нее не решался. Зверь глухо порыкивал на него, но тоже не нападал. Вместе с ним в воздушном кармане было тесно и уже чувствовалась нехватка кислорода. Да-а, так нам недолго жить осталось. Руку я почти не чувствовала, меня тошнило и слегка потряхивало. Кажется, у меня начинается температура. С трудом дотянувшись до мешка, я кинула по последнему куску мяса и Рэму, и кошке. Сейчас мы все в одном положении, сама есть не стала, кусок в горло не лез.

Под снегом было темно, поэтому и этот карман пришлось ощупывать на ощупь. При моем приближении кошка зарычала, но я шикнула на нее:

– Да, успокойся ты уже. Выживем, потом ругаться будем.

Вроде бы, она меня поняла, потому что сжалась в комок, пропуская к снежной стене. В принципе разницы куда копать не было, поэтому я просто села поусердней и начала разрывать снег ножом и правой рукой. Вскоре ко мне присоединился Рэм, а за ним к нам подползла и кошка. Так дело пошло быстрее, но результат пока был нулевой. Время от времени я отключалась, теряла связь с реальностью и звала маму. Потом снова возвращалась в эту яму и рыла, рыла, рыла.

Когда у меня из носа пошла кровь, кошка звучно рыкнула мне в ухо, и я услышала, как бурчит ее живот. Сколько мы уже здесь? Непонятно. Чувствую совсем скоро кто-то из нас решит, что очередной обед можно съесть еще сырым, даже шевелящимся. Тут моя рука наткнулась на пустоту и в лицо хлынул поток свежего воздуха. Жадно хватая ртом волшебный кислород я еще сильнее заработала рукой. Животные от меня не отставали и вскоре проход расширился настолько, что я смогла пролезть наружу. Над головой светила ровным светом луна и мне никак не удавалось прийти в себя. Кажется, я готова была черпать воздух руками. Вслед за мной на снег выбрался Рэм, затем кошка. Зверь посмотрел на меня долгим взглядом и ушел, оставляя на снегу кровавые следы. Я долго смотрела ему вслед, а потом решилась посмотреть по сторонам. Лавина унесла нас недалеко, мы оказались почти на вершине. Идти никуда не хотелось, но и оставаться на открытом пространстве после встречи с кошкой не хотелось. Мало ли какие тут еще животные бродят? Поэтому, превозмогая боль и слабость я поднялась на ноги. Пес сразу же подскочил ко мне. Теперь, перебираясь с одного выступа на другой, мне приходилось поднимать за собой еще и Рэма. Где-то он сам прыгал, но последние 15 метров до вершины были почти отвесные. Поэтому, когда мы, наконец то, на нее выбрались я упала почти без сил и только потом подползла к другому краю, чтобы осмотреться. У меня дух захватило от первозданной красоты природы. Насколько я могла видеть, везде искрился белый снег. То тут, то там виднелись белые выступы скал, а далеко внизу виднелся пологий склон и темная громада леса. С этой стороны, склон было пологим. Нужно было спуститься только на каких-то 30-50 метров. Это было последняя мысль, перед тем, как я отключилась.

Мне снилось, что я маленькая девочка и мы с папой возвращаемся с больницы. Это было в 1 первом классе. Помню, я тогда так поиграла в футбол, что умудрилась сломать себе ногу. Причем, рассказать маме об этом сразу побоялась и еще 2 дня ходила в школу, пока нога совсем не опухла. Ох, как мама тогда ругалась! У меня уши в трубочку заворачивались. А потом она поила меня теплым чаем с малиновым вареньем и делала перевязки.

Кажется, я очнулась, но потом снова упала в забытье. В это раз мне грезилось, что я на балу с Дымом. Маг обнимает меня за талию, а потом внезапно превращается в огненный столб, и я горю.

Следующим видением была Эля. Волшебница топила меня в ледяной воде и по одному вырывала перья, а потом сбросила в черную пропасть. Я падала и падала, а в душу закрадывался мерзкий страх. В детстве меня часто преследовал сон про падения. Мама шутила, что я так расту, пока летаю. Никогда не спешила ее разубеждать. В этих снах я чувствовала страх, безотчетный, мерзкий, липкий. Он проникал глубоко в душу, заставляя беззвучно кричать.

– А-а-а. – Я очнулась от своего крика и резко села, отчего закружилась голова и мне пришлось облокотиться на Рэма.

Сколько я тут лежала неизвестно, но сейчас только-только занимался рассвет. Решив больше не оставаться на вершине, осмотрела спуск. Да, нам придется постараться, чтобы спуститься эти 50 метров. Перевязав руку (рана выглядела неприглядно) и обтерев бок Рэма снегом, я начала спуск. Сначала я опустила пса до первого выступа, потом полезла сама. От слабости и холода руки слушались плохо, поэтому не удержавшись упала на пса кулем. Он жалобно заскулил, но дождался пока я встану. Места для двоих на выступе было мало, и мы не стали задерживаться. В какой-то момент мне пришлось привязать Рэма к своей спине и спускаться так. Потом я опять спустила его до ближайшего выступа и упала на него сверху. Последние 3 метра оказались самыми тяжелыми. Здесь не было никаких выступов, даже для того, чтобы зацепиться за что-то рукой, мне приходилось откалывать ножом каменную крошку. Пес был привязан к моей спине и это сыграло с нами злую шутку. В какой-то момент я просто не смогла удержаться на скале, и мы полетели вниз.